Все днище, кроме порно и пирожных. ©
Название: Я люблю тебя!
Автор: melission
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Дино/Хибари, Вария, Вонгола.
Рейтинг: До NC-17
Жанры: Ангст, Занавесочная история, Даркфик, Стёб, Драма, ER (Established Relationship), Флафф, Ужасы, Юмор, Hurt/comfort, Пародия, Философия, POV, Психология, Романтика, Повседневность, Слэш (яой), Songfic
Предупреждения: Нецензурная лексика, BDSM, Ченслэш, Смерть персонажа, Секс с использованием посторонних предметов, OOC, Изнасилование, Секс с несовершеннолетними
Статус: Закончен
Описание: Несколько совершенно разных историй о любви Дино к Хибари. Не всегда связанных между собой, но имеющие всегда что-то общее. Одну тонкую нить взаимности и чувственности, так притягательно поблескивающую сквозь переплетенные пальцы. Влюбленные? Нет. Больше. Любимые.
Разрешение на размещение: Получено
История пятьдесят пятая: От их руки История пятьдесят пятая: От их руки
Дино…
Ты покорил меня с одного взгляда.
С одного лишь взгляда!
Эти глаза, уверенные, отстраненные, с блеском стали в глазах.
Я даже и не думал, что такие люди бывают.
Всего лишь времени, длинной в один вздох хватило, чтобы я понял – я пропал.
Окончательно попал в плен твоих серых глаз.
Просто как мальчишка очарован одним лишь твоим видом.
И не жалею. Ни секунды не о времени, что был рядом с тобой.
Пусть иногда было больно.
Больно как физически – ты не щадил меня своими ударами тонфа.
Больно душевно – ведь ты был один в мире. В своем мире. Где царили странные правила. Странные законы, с которым я с трудом приспосабливаюсь. В мире, где мне, кажется, не было места.
Но я старался. Приходил к тебе по первому лишь зову. Бросал все свои дела и мчался сломя голову.
Приводила в восторг лишь одна мысль, что я могу тебя увидеть. Что я необходим тебе.
И все завертелось.
Ты снова и снова показывал свой характер. Свою непричастность ко всему человеческому.
Иногда мне казалось, что ты ангел. Как ангел чист. Как ангел прекрасен. Как ангел холоден, не желая утопать в человеческих страстях. Не желая опуститься до таких, как я.
Иногда мне казалось, что ты дьявол. Люди не могут быть такими жестокими. Люди не могут ранить одним лишь взглядом. Люди не могут так отчаянно сводить с ума. Люди просто не могут быть такими величественными, взирая на поверженных врагов без сожаления. И люди не могут быть такими сильными. Сильными до умопомрачения.
От тебя веяло силой, едва стоило оказаться с тобой рядом. Едва стоило увидеть тебя.
И я даже старался привыкнуть к тому, что ни один человек больше не интересует меня. Просто ни один не в силах сравниться с тобой. Ни у одного нет стольких качеств. Есть люди с похожим взглядом, или похожие внешне. Но это все не то. Для меня они теперь подделки, сотворенные неумелыми руками.
А ты идеал. До смешного идеален.
В твоем доме всегда порядок. Все на своих местах. И это так контрастирует с моим вечным, но творческим беспорядком. Все твои бумаги аккуратной кипой лежат на столе, ожидая, когда ты к ним притронешься. Мои же – хаотично разбросаны по столу, покоятся в ящиках или на полу.
Ты всегда все доводишь до конца. Будь это уборка или же какие-то дела. Даже задания.
А я. Ну а я бросаю одно, чтобы тут же начать что-то другое. И тут же забрасываю, чтобы начать нечто третье.
И как мы вообще нашли общий язык? Наверное, дело в твоей безразличности. Тебе ведь все равно, что я оставляю все на подчиненных. Тебе все равно, если я сломя голову несусь куда-то, зачастую сам не зная зачем.
И тебе все равно на то, что я чувствую.
Так ведь всегда было, и ты просто не намерен меняться из-за кого бы то ни было.
Тебя невозможно ограничить в чем-то. Ты просто неконтролируем.
Это нравится.
Это снова привлекает к тебе. Снова манит, словно магнит.
И уже нет сил сопротивляться этому.
И тебе безразлично, что я делаю. Ты не спросишь даже из вежливости – это очередные правила, которые могут тебя ограничить. И ты их презираешь. Как хищник презирает больного олененка.
И тебе нет дела до мнения других. До мнения тех людей, что тебя окружают. И правда – зачем тебе думать о них, они ведь всего лишь травоядные.
Ну вот, я снова глупо улыбаюсь, стоило лишь вспомнить, как твои губы произносят столь излюбленную тобой фразу.
Меня уже не вылечить. От такого помешательства просто нет лекарства.
Мне хочется быть рядом с тобой каждую секунду. Знать о каждом твоем шаге. Знать, что с тобой все в порядке.
Знать, что только мне ты позволяешь касаться себя. Знать, что только я могу целовать тебя.
Вот откуда эта сжигающая ревность? Ты ведь никому не принадлежишь. Ты делаешь то, что хочешь, не считаясь с мнением окружающих. Тебя ведь совершенно не заботит то, как я буду реагировать на очередной твой безумный, для меня, поступок.
Мне хочется брать тебя за руку, при всех! Чтобы все они видели, что это именно я иду с тобой рядом. Знали, что я-то желаю принадлежать тебе.
Но тебе это не нужно. Наверняка ты считаешь отношения людей лишь грузом. Считаешь, что они могут ограничить тебя и рвешь их сразу же, едва что-то тебе не нравится.
И никогда не считаешься с мнением других. Тебе оно просто не нужно. Они ведь могут заблуждаться. Они могут не верить, или… Да тебе просто все равно.
Ты со всем справишься сам.
Переступая любые препятствия. Переступая через любого противника. Ты становишься лишь сильнее. Выходишь за рамки, которыми тебя ограничили. Вновь потрясаешь своей целеустремленностью.
С каждым поступком заставляешь меня все сильнее верить в то, что ты просто не человек. Хотя, какая мне разница?
Ты со мной. Ты рядом.
Просыпаешься и тут же окидываешь меня недовольным взглядом.
Но иногда ты даже позволяешь мне готовить для тебя завтрак.
Наверняка это отвратительно! Но уж прости.
И снова безудержный смех. Не могу спокойно вспоминать о моментах, проведенных с тобой.
Ты все так же желаешь поединка со мной. Пусть мне и нечему тебя обучить, пусть ты и превзошел меня по силе, но эти сражения просто необходимы.
Это уже превратилось в некую игру. Я стараюсь отсрочить момент своего безоговорочного поражения, а ты – как можно скорее сломить меня.
А после упоительных сражений перейти к яростным поцелуям.
А потом страсть стихает, и поцелуи становятся мягкими. Сладкими. Медовыми.
Прикосновения – теплыми, пусть все еще отстраненными.
Даже взгляд меняется, становясь уже и не таким режущим.
И столь редкие стоны, сводящие меня с ума. Они просто заставляют желать тебя еще больше. Выгоняют из итак моего больного мозга всякую надежду на мое спасение.
И нескончаемая нежность к тебе такому. И исключительная забота к тебе, когда ты сомкнул веки. В моменты сна – ты действительно неземной. Непоколебимый, но такой ранимый. Холодный, но такой теплый. Равнодушный, но иногда вздрагиваешь во сне и хмуришь брови. И безучастный, хотя и обнимаешь меня.
Но именно ты, ты, а не кто-то иной, заставляет меня вздрагивать от звуков любимого голоса. Именно твои прикосновения дрожью отдаются во мне. Именно твой шепот находит отклик в душе.
И самое важное. Самое главное. Это чувство не из тех, что остывают через время. Этот горячий букет будет со мной до самого последнего вздоха.
Я люблю тебя.
История пятьдесят шестая: От их руки (2)История пятьдесят шестая: От их руки (2)
Хибари…
Разговоры урывками.
Поцелуи кусками.
Объятья слишком непостоянные.
Слова кажутся слишком легкомысленными.
Да весь конь кажется сплошь пропитанным непостоянством и беспечностью.
Почти всегда, когда я рядом.
С Семьей он другой.
Наверное. Мне безразлично. Опять же – наверное.
Но ореховые глаза с золотым рисунком радужки нравятся. Веер ресниц, не черных, как у меня, а с белыми кончиками. Персиковая кожа. Мягкая и слишком ухоженная.
Губы с привкусом кофе на губах. Этого самого чертового кофе с карамелью, которое он пьет, кажется, все время.
Пряди волос, которые светятся на солнце словно золото. Да. Он и правда солнце. То, которое неумолимо осветит своими лучами, как бы от него не отмахивались. Ночь прохладна и легка. Окутывает свежестью, вкусом росы и прохладой. И тусклые звезды, и загадочная луна. Вроде все есть. Только вот солнце перечеркивает все. Тепло. Ласково. Иногда даже слишком жарко, за что почему-то следуют извинения.
Этот идиот вечно извиняется. За что? Да черт его разберет. Наверняка считает, что делает что-то не так. Согласен. Он любит меня. И зря.
Раньше вся жизнь была размеренной. Правильной. Все по правилам. Тихо и спокойно.
Ага, раньше.
Пока не ворвался этот жизнерадостный ураган под названием Дино.
Откуда вообще берутся такие непоседливые травоядные?!
Хочется забить его до смерти.
Раньше я был полностью уверен в своей жизни. Все проходило так, как и должно было быть.
Учеба, Дисциплинарный комитет. Иногда те животные, которые нарушали правила. Таких становилось все меньше и я мог спокойно наслаждаться изумительным небом и легкой пеной облаков, лежа на крыше.
А дальше все как-то слишком смазано.
Резкие удары кнута – они раздражают. Выводят из рамок спокойствия. Рамок, из которых мне лень выходить с обычными людьми.
Какие-то редкие касания теплых рук. Какие-то неуместные улыбки и почти детский смех.
Едва различимые ощущения поцелуев.
Слишком решительно, что сбивает. Что не успеваешь среагировать. Слишком настойчиво, что рушит все барьеры во мне.
Веселые искорки глаз, которые смотрят в мои, выискивая там то, чего нет по сути. Но, как ни странно, находят.
И тут же мягкая улыбка, полная нежности и искренней заботы.
И когда я стал различать эти чувства?
Беспринципное вторжение в мою жизнь. Настолько наглое, что ошарашивает.
И надо забить его до смерти.
Или не надо?
Как хорошо быть в чем-то уверенным.
Вон эти толпы травоядных, которые называют себя Вонголой, уверены друг в друге.
А я уверен в себе, но не уверен в нем.
И с каких пор меня начало это заботить?
Черт!
Надо все-таки забить его до смерти.
Ну так, на всякий случай.
Разве что: не хочется обходиться без его улыбки. Без этих нелепых, настолько наивных, что это даже не смешно, понятий и чувств.
Но он все равно нравится мне таким.
Для меня не имело значения все то, о чем ты так любил говорить.
Какое будущее может быть у меня с этим травоядным?!
Никакого.
Но, как-то совсем незаметно, эти разговоры стали обыденными. Все обещания, что он давал – исполнялись в кратчайшие сроки.
Кажется, что их исполнял истинный босс семьи Кавалоне, которым ты становился стоило лишь Ромарио оказаться поблизости.
Я знаю, что все это не правильно. Не стоит говорить, что все это не так.
Он такой глупый. Он настолько травоядный и бесполезный, что давно стал кем-то иным.
Он улыбается мне. Иначе, чем другим. С искрами бесконечного восхищения. Говорит мягко, словно думает, что может ранить меня словами. Смотрит влюблено, тут же смущенно отводя глаза.
Он просто заставляет поверить своей улыбкой в то, что все будет. Будет у нас.
История пятьдесят седьмая: Касания чужих миров История пятьдесят седьмая: Касания чужих миров
- Кё-ё-ёя, - влетая в комнату и как обычно спотыкаясь на пороге, едва ли не пропел Дино.
Хибари безразлично поднял взгляд, оторванный от книги. Сегодня у него была немецкая литература, и Гёте иероглифами так и звал погрузиться во все особенности сделки Фауста и Мефистофеля.
И он так бы и поступил, увлекаемый захватывающим чтивом, если бы не…
- Давай будем собирать места, где мы были только вместе? Даже если это было по делам семьи.
- Где? – идея сама по себе не нравилась, но это лучше чем потом весь день выносить обиженные игриво-щенячьи глаза Дино.
Ну можно было бы забить его до смерти. И еще как можно – Ромарио со своей семьей на отдыхе в Гавайях. Но тогда все станет совсем серо.
Бывало ли такое, что Кёя пожалел, что поехал куда-то с Дино?
Нет.
И не потому, что Хибари не жалел ни о чем, либо все исправляя и делая так, как ему надо или полностью удовлетворяясь.
Просто не о чем было жалеть.
Места всегда были красивые, количество тупых животных, снующих мимо него – минимальным.
И почему-то всегда было тепло.
Не рукам или телу, а какому-то комочку внутри.
Хибари бы даже предположил, что наверное, ну есть такая вероятность, совсем, разумеется, минимальная, но, вдруг это была душа. Его. И оная была счастлива, проводя вот так время.
Хотя сути дела это не меняло. Мустанг все так же испытующе смотрел, дернув головой, отчего золотые локоны взвились переливающимся золотым вихрем, и, указав на пустую стену спальни:
- Да хоть тут.
- Ты рехнулся, - заканчивая разговор и заодно выставляя всем уже давно известный диагноз.
Через два месяца, снова оставаясь в долгожданном одиночестве, Кёя, кажется, даже удивился, наблюдая уже пеструю стену. Билеты на самолет до Италии, Франции, Испании, Японии, Европы и даже Азии, открытки, какие-то мелкие сувениры или просто распечатанные кусочки из любимых Хибари или Дино книг.
Из Египта какие-то папирусные поддельные свитки, пергаменты из Рима, на которых написаны якобы страшные тайны средневековой католической церкви.
И всего несколько фото.
Кёя не любил эти фотографии. Потому что на них на всех Дино смотрел куда-то вдаль. Пустым взглядом. Совершенно задумавшись.
И будто бы в такие моменты он оставались лишь марионеткой. Манекеном.
Это отталкивало, не нравилось, не привлекало.
Отторгало.
И вводило в какое-то состояние похожей на анабиоз задумчивости.
Но Хибари нравилось смотреть на эту разноцветную стену.
С рекламками кафе, куда они ходили. С билетами в оперу или театр. Даже где-то есть билет в зоопарк, который они посетили в Великобритании.
И все это оставалось каким-то сладковатым осадком.
Кёя дернул бровью. Мустанг умеет оставлять после себя воспоминания, которые больше никогда не хочется терять.
- Ну что-о, - хрипло, едва открывая глаза, спросил Дино.
- Ты сюда спать пришел? – раздраженно, пытаясь убрать цепкие руки блондина с торса.
- Ну, вообще-то да, - обнимая еще крепче да еще и притягивая к себе. – Не шипи как недовольный кот, - ткнувшись губами в висок с поцелуем.
- Камико…
- Знаю, Кё-тян, знаю, но давай утром. Я тебя тогда и поцелую нормально, - тут же ласково улыбаясь, - или не только поцелую.
Приведением заползая на кухню, Мустанг вздрогнул, наблюдая страшную картину: Кёя, а напротив чашка кофе.
Нет-нет, чашка приготовленная отнюдь не для Дино.
И смотрел он на эту чашку так, как не смотрел даже на Дэйзи.
С таким презрением, холодностью, сосредоточенностью.
- А ч-чт…
- Заткнись, - сжимая губы и протягивая руку к чашке.
- Если бы я был этой кружкой – я бы уже капитулировал. На меня вот ты так никогда не смотрел, - почти обиженно, но едва Хибари перевел полный ледяного безразличия взгляд, а Дино нервно сглотнул, и продолжил: - И я этому рад. Даже не представляешь как.
Еще для достоверности покивать головой и уж точно вроде смерти избежал. От разрыва сердца.
Вообще Мустанг не любил страшилки. Уж кто, но если бы не Ромарио, они с Савадой в первую очередь тряслись бы в доме с приведениями, на заброшенном кладбище или нервно вздрагивали бы от волчьего воя в сумеречном лесу.
- Стой-стой, а как же твой любимый зеленый чай? Если его нет – я сбегаю в магазин. Он же тут за углом…
- Да замолчи ты уже, - поднося чашку к губам.
- Ты решил попробовать кофе? – с шоком в шоколадных глазах.
- Кто научил эту обезьяну разговаривать?
Совершенно спокойно и по-прежнему невозмутимо.
Делай крошечный глоток.
Мгновение замерло.
За какую-то долю миллисекунды вся маска отстраненности спадает с лица, а губы кривятся.
- К-как ты пьешь эту гадость?
- Ничего не гадость, - обиженно парировал Дино, старательно отпечатывая в памяти выражение лица брюнета, при этом сохраняя вид исключительно сосредоточенный.
Тут же мягко забирая из рук Хибари чашку и отпивая.
- К-кто готовил эту гадость? – сразу подлетая к раковине и выплевывая, ничуть не смущаясь откровенно морщиться.
- Я.
- Никогда не делай кофе, - тут же сменив тон на ласковый, сполоснул губы Мустанг. – Давай я сделаю тебе кофе, а ты, если захочешь, попробуешь его. Если не понравится – сделаю тебе чай.
- Знаю я, как ты чай делаешь.
- Ну да, - согласно кивая, тут же добавляя с хитрой улыбкой, - так же, как и ты кофе.
Их первый завтрак с совместным кофе прошел спокойно.
Кёя, хоть и был явно недоволен, но отпил первый глоток. Ничего не сказал. Через минуту запивая хрустящий тост капучино.
Дино тогда, кажется, светился от счастья.
Словно бы Хибари сейчас принял какую-то часть его. Не большую, но важную.
Приятно, когда дорогой человек любит то же.
- Если ты не прекратишь так улыбаться, я вышвырну тебя в окно.
- Ты пей, пей, - снова умиляясь, улыбался Дино, протягивая руку и с нежностью, и почти осязаемой на кончиках пальцах любовью, сжал запястье Кёи, кожей чувствуя слабый отклик пульса.
Днем, гуляя по городу, Мустанг уговорил Хибари зайти в его любимую кофейню, заказать божественный капучино и твороженный десерт с джемом из фруктов.
- Это сладкое, - столь категорично, что пыл сначала немного удивил.
- Ты не любишь сладкое?
- От него портятся зубы, - так же непреклонно.
Мустанг растерянно моргнул.
- А когда ты ел сладкое последний раз?
- Никогда.
Теперь уже икнув от удивления, Дино взглядом подозвал официантку.
- Воздушный пирог под шоколадной глазурью, - мимолетный взгляд на Кёю, не означающий для того ничего спокойного, - и фруктовую корзину – пожалуй, пусть будет «Комплимент», только без ананасов, - при этом слове Хибари ощутимо напрягся, а Дино подавил улыбку, - у нас к ним… Антипатия.
- Да, конечно, - совершенно спокойно кивнула девушка, записывая заказ.
- Ты никогда не ел сладкого.
- И?
Почему-то сейчас почувствовав себя совсем неуютно под взглядом шоколадных глаз.
- Просто так… Необычно, - тактично подбирая слова.
Они сидели в тишине.
Дино улыбался, смотря в лицо, заглядывая в глаза, произнося одними губами на выдохе: «Я люблю тебя» и вообще все его поведение говорило, по мнению Кёи, о крайней степени деградации.
Даже травоядным его называть как-то неудобно.
Тут уже насекомые пошли.
Девушка поставила перед Хибари фруктовую корзину и пирог.
- Попробуй, потом можешь демонстративно чистить зубы десять минут перед моим лицом – и слова не скажу, - словно пародируя демона-соблазнителя, улыбался мустанг, чуть облизнув пересохшие губы.
И Кёя непроизвольно скопировал это действо, через секунду поднося маленький кусочек к губам.
- Если что – изобью до смерти.
- Ну давай уже, - улыбается Дино, внимательно следя как бисквит исчезает во рту.
- Живи, - через три секунды, вилкой отрезая новый кусок и отправляя его в рот.
Кёя никогда не ел сладкое, считая это уделом как минимум тупых животных. Зачем есть то, что делает вред?
Дино никогда не мог поверить, что кто-то никогда не ел сладкое.
Но, глядя как кусок торта буквально исчезает на глазах – он был счастлив, что открыл для кого-то такую теплую и вкусную сторону человеческой жизни. Тем более, если этот кто-то был, сейчас уж точно, самым дорогим в его жизни.
Автор: melission
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Дино/Хибари, Вария, Вонгола.
Рейтинг: До NC-17
Жанры: Ангст, Занавесочная история, Даркфик, Стёб, Драма, ER (Established Relationship), Флафф, Ужасы, Юмор, Hurt/comfort, Пародия, Философия, POV, Психология, Романтика, Повседневность, Слэш (яой), Songfic
Предупреждения: Нецензурная лексика, BDSM, Ченслэш, Смерть персонажа, Секс с использованием посторонних предметов, OOC, Изнасилование, Секс с несовершеннолетними
Статус: Закончен
Описание: Несколько совершенно разных историй о любви Дино к Хибари. Не всегда связанных между собой, но имеющие всегда что-то общее. Одну тонкую нить взаимности и чувственности, так притягательно поблескивающую сквозь переплетенные пальцы. Влюбленные? Нет. Больше. Любимые.
Разрешение на размещение: Получено
История пятьдесят пятая: От их руки История пятьдесят пятая: От их руки
Дино…
Ты покорил меня с одного взгляда.
С одного лишь взгляда!
Эти глаза, уверенные, отстраненные, с блеском стали в глазах.
Я даже и не думал, что такие люди бывают.
Всего лишь времени, длинной в один вздох хватило, чтобы я понял – я пропал.
Окончательно попал в плен твоих серых глаз.
Просто как мальчишка очарован одним лишь твоим видом.
И не жалею. Ни секунды не о времени, что был рядом с тобой.
Пусть иногда было больно.
Больно как физически – ты не щадил меня своими ударами тонфа.
Больно душевно – ведь ты был один в мире. В своем мире. Где царили странные правила. Странные законы, с которым я с трудом приспосабливаюсь. В мире, где мне, кажется, не было места.
Но я старался. Приходил к тебе по первому лишь зову. Бросал все свои дела и мчался сломя голову.
Приводила в восторг лишь одна мысль, что я могу тебя увидеть. Что я необходим тебе.
И все завертелось.
Ты снова и снова показывал свой характер. Свою непричастность ко всему человеческому.
Иногда мне казалось, что ты ангел. Как ангел чист. Как ангел прекрасен. Как ангел холоден, не желая утопать в человеческих страстях. Не желая опуститься до таких, как я.
Иногда мне казалось, что ты дьявол. Люди не могут быть такими жестокими. Люди не могут ранить одним лишь взглядом. Люди не могут так отчаянно сводить с ума. Люди просто не могут быть такими величественными, взирая на поверженных врагов без сожаления. И люди не могут быть такими сильными. Сильными до умопомрачения.
От тебя веяло силой, едва стоило оказаться с тобой рядом. Едва стоило увидеть тебя.
И я даже старался привыкнуть к тому, что ни один человек больше не интересует меня. Просто ни один не в силах сравниться с тобой. Ни у одного нет стольких качеств. Есть люди с похожим взглядом, или похожие внешне. Но это все не то. Для меня они теперь подделки, сотворенные неумелыми руками.
А ты идеал. До смешного идеален.
В твоем доме всегда порядок. Все на своих местах. И это так контрастирует с моим вечным, но творческим беспорядком. Все твои бумаги аккуратной кипой лежат на столе, ожидая, когда ты к ним притронешься. Мои же – хаотично разбросаны по столу, покоятся в ящиках или на полу.
Ты всегда все доводишь до конца. Будь это уборка или же какие-то дела. Даже задания.
А я. Ну а я бросаю одно, чтобы тут же начать что-то другое. И тут же забрасываю, чтобы начать нечто третье.
И как мы вообще нашли общий язык? Наверное, дело в твоей безразличности. Тебе ведь все равно, что я оставляю все на подчиненных. Тебе все равно, если я сломя голову несусь куда-то, зачастую сам не зная зачем.
И тебе все равно на то, что я чувствую.
Так ведь всегда было, и ты просто не намерен меняться из-за кого бы то ни было.
Тебя невозможно ограничить в чем-то. Ты просто неконтролируем.
Это нравится.
Это снова привлекает к тебе. Снова манит, словно магнит.
И уже нет сил сопротивляться этому.
И тебе безразлично, что я делаю. Ты не спросишь даже из вежливости – это очередные правила, которые могут тебя ограничить. И ты их презираешь. Как хищник презирает больного олененка.
И тебе нет дела до мнения других. До мнения тех людей, что тебя окружают. И правда – зачем тебе думать о них, они ведь всего лишь травоядные.
Ну вот, я снова глупо улыбаюсь, стоило лишь вспомнить, как твои губы произносят столь излюбленную тобой фразу.
Меня уже не вылечить. От такого помешательства просто нет лекарства.
Мне хочется быть рядом с тобой каждую секунду. Знать о каждом твоем шаге. Знать, что с тобой все в порядке.
Знать, что только мне ты позволяешь касаться себя. Знать, что только я могу целовать тебя.
Вот откуда эта сжигающая ревность? Ты ведь никому не принадлежишь. Ты делаешь то, что хочешь, не считаясь с мнением окружающих. Тебя ведь совершенно не заботит то, как я буду реагировать на очередной твой безумный, для меня, поступок.
Мне хочется брать тебя за руку, при всех! Чтобы все они видели, что это именно я иду с тобой рядом. Знали, что я-то желаю принадлежать тебе.
Но тебе это не нужно. Наверняка ты считаешь отношения людей лишь грузом. Считаешь, что они могут ограничить тебя и рвешь их сразу же, едва что-то тебе не нравится.
И никогда не считаешься с мнением других. Тебе оно просто не нужно. Они ведь могут заблуждаться. Они могут не верить, или… Да тебе просто все равно.
Ты со всем справишься сам.
Переступая любые препятствия. Переступая через любого противника. Ты становишься лишь сильнее. Выходишь за рамки, которыми тебя ограничили. Вновь потрясаешь своей целеустремленностью.
С каждым поступком заставляешь меня все сильнее верить в то, что ты просто не человек. Хотя, какая мне разница?
Ты со мной. Ты рядом.
Просыпаешься и тут же окидываешь меня недовольным взглядом.
Но иногда ты даже позволяешь мне готовить для тебя завтрак.
Наверняка это отвратительно! Но уж прости.
И снова безудержный смех. Не могу спокойно вспоминать о моментах, проведенных с тобой.
Ты все так же желаешь поединка со мной. Пусть мне и нечему тебя обучить, пусть ты и превзошел меня по силе, но эти сражения просто необходимы.
Это уже превратилось в некую игру. Я стараюсь отсрочить момент своего безоговорочного поражения, а ты – как можно скорее сломить меня.
А после упоительных сражений перейти к яростным поцелуям.
А потом страсть стихает, и поцелуи становятся мягкими. Сладкими. Медовыми.
Прикосновения – теплыми, пусть все еще отстраненными.
Даже взгляд меняется, становясь уже и не таким режущим.
И столь редкие стоны, сводящие меня с ума. Они просто заставляют желать тебя еще больше. Выгоняют из итак моего больного мозга всякую надежду на мое спасение.
И нескончаемая нежность к тебе такому. И исключительная забота к тебе, когда ты сомкнул веки. В моменты сна – ты действительно неземной. Непоколебимый, но такой ранимый. Холодный, но такой теплый. Равнодушный, но иногда вздрагиваешь во сне и хмуришь брови. И безучастный, хотя и обнимаешь меня.
Но именно ты, ты, а не кто-то иной, заставляет меня вздрагивать от звуков любимого голоса. Именно твои прикосновения дрожью отдаются во мне. Именно твой шепот находит отклик в душе.
И самое важное. Самое главное. Это чувство не из тех, что остывают через время. Этот горячий букет будет со мной до самого последнего вздоха.
Я люблю тебя.
История пятьдесят шестая: От их руки (2)История пятьдесят шестая: От их руки (2)
Хибари…
Разговоры урывками.
Поцелуи кусками.
Объятья слишком непостоянные.
Слова кажутся слишком легкомысленными.
Да весь конь кажется сплошь пропитанным непостоянством и беспечностью.
Почти всегда, когда я рядом.
С Семьей он другой.
Наверное. Мне безразлично. Опять же – наверное.
Но ореховые глаза с золотым рисунком радужки нравятся. Веер ресниц, не черных, как у меня, а с белыми кончиками. Персиковая кожа. Мягкая и слишком ухоженная.
Губы с привкусом кофе на губах. Этого самого чертового кофе с карамелью, которое он пьет, кажется, все время.
Пряди волос, которые светятся на солнце словно золото. Да. Он и правда солнце. То, которое неумолимо осветит своими лучами, как бы от него не отмахивались. Ночь прохладна и легка. Окутывает свежестью, вкусом росы и прохладой. И тусклые звезды, и загадочная луна. Вроде все есть. Только вот солнце перечеркивает все. Тепло. Ласково. Иногда даже слишком жарко, за что почему-то следуют извинения.
Этот идиот вечно извиняется. За что? Да черт его разберет. Наверняка считает, что делает что-то не так. Согласен. Он любит меня. И зря.
Раньше вся жизнь была размеренной. Правильной. Все по правилам. Тихо и спокойно.
Ага, раньше.
Пока не ворвался этот жизнерадостный ураган под названием Дино.
Откуда вообще берутся такие непоседливые травоядные?!
Хочется забить его до смерти.
Раньше я был полностью уверен в своей жизни. Все проходило так, как и должно было быть.
Учеба, Дисциплинарный комитет. Иногда те животные, которые нарушали правила. Таких становилось все меньше и я мог спокойно наслаждаться изумительным небом и легкой пеной облаков, лежа на крыше.
А дальше все как-то слишком смазано.
Резкие удары кнута – они раздражают. Выводят из рамок спокойствия. Рамок, из которых мне лень выходить с обычными людьми.
Какие-то редкие касания теплых рук. Какие-то неуместные улыбки и почти детский смех.
Едва различимые ощущения поцелуев.
Слишком решительно, что сбивает. Что не успеваешь среагировать. Слишком настойчиво, что рушит все барьеры во мне.
Веселые искорки глаз, которые смотрят в мои, выискивая там то, чего нет по сути. Но, как ни странно, находят.
И тут же мягкая улыбка, полная нежности и искренней заботы.
И когда я стал различать эти чувства?
Беспринципное вторжение в мою жизнь. Настолько наглое, что ошарашивает.
И надо забить его до смерти.
Или не надо?
Как хорошо быть в чем-то уверенным.
Вон эти толпы травоядных, которые называют себя Вонголой, уверены друг в друге.
А я уверен в себе, но не уверен в нем.
И с каких пор меня начало это заботить?
Черт!
Надо все-таки забить его до смерти.
Ну так, на всякий случай.
Разве что: не хочется обходиться без его улыбки. Без этих нелепых, настолько наивных, что это даже не смешно, понятий и чувств.
Но он все равно нравится мне таким.
Для меня не имело значения все то, о чем ты так любил говорить.
Какое будущее может быть у меня с этим травоядным?!
Никакого.
Но, как-то совсем незаметно, эти разговоры стали обыденными. Все обещания, что он давал – исполнялись в кратчайшие сроки.
Кажется, что их исполнял истинный босс семьи Кавалоне, которым ты становился стоило лишь Ромарио оказаться поблизости.
Я знаю, что все это не правильно. Не стоит говорить, что все это не так.
Он такой глупый. Он настолько травоядный и бесполезный, что давно стал кем-то иным.
Он улыбается мне. Иначе, чем другим. С искрами бесконечного восхищения. Говорит мягко, словно думает, что может ранить меня словами. Смотрит влюблено, тут же смущенно отводя глаза.
Он просто заставляет поверить своей улыбкой в то, что все будет. Будет у нас.
История пятьдесят седьмая: Касания чужих миров История пятьдесят седьмая: Касания чужих миров
- Кё-ё-ёя, - влетая в комнату и как обычно спотыкаясь на пороге, едва ли не пропел Дино.
Хибари безразлично поднял взгляд, оторванный от книги. Сегодня у него была немецкая литература, и Гёте иероглифами так и звал погрузиться во все особенности сделки Фауста и Мефистофеля.
И он так бы и поступил, увлекаемый захватывающим чтивом, если бы не…
- Давай будем собирать места, где мы были только вместе? Даже если это было по делам семьи.
- Где? – идея сама по себе не нравилась, но это лучше чем потом весь день выносить обиженные игриво-щенячьи глаза Дино.
Ну можно было бы забить его до смерти. И еще как можно – Ромарио со своей семьей на отдыхе в Гавайях. Но тогда все станет совсем серо.
Бывало ли такое, что Кёя пожалел, что поехал куда-то с Дино?
Нет.
И не потому, что Хибари не жалел ни о чем, либо все исправляя и делая так, как ему надо или полностью удовлетворяясь.
Просто не о чем было жалеть.
Места всегда были красивые, количество тупых животных, снующих мимо него – минимальным.
И почему-то всегда было тепло.
Не рукам или телу, а какому-то комочку внутри.
Хибари бы даже предположил, что наверное, ну есть такая вероятность, совсем, разумеется, минимальная, но, вдруг это была душа. Его. И оная была счастлива, проводя вот так время.
Хотя сути дела это не меняло. Мустанг все так же испытующе смотрел, дернув головой, отчего золотые локоны взвились переливающимся золотым вихрем, и, указав на пустую стену спальни:
- Да хоть тут.
- Ты рехнулся, - заканчивая разговор и заодно выставляя всем уже давно известный диагноз.
Через два месяца, снова оставаясь в долгожданном одиночестве, Кёя, кажется, даже удивился, наблюдая уже пеструю стену. Билеты на самолет до Италии, Франции, Испании, Японии, Европы и даже Азии, открытки, какие-то мелкие сувениры или просто распечатанные кусочки из любимых Хибари или Дино книг.
Из Египта какие-то папирусные поддельные свитки, пергаменты из Рима, на которых написаны якобы страшные тайны средневековой католической церкви.
И всего несколько фото.
Кёя не любил эти фотографии. Потому что на них на всех Дино смотрел куда-то вдаль. Пустым взглядом. Совершенно задумавшись.
И будто бы в такие моменты он оставались лишь марионеткой. Манекеном.
Это отталкивало, не нравилось, не привлекало.
Отторгало.
И вводило в какое-то состояние похожей на анабиоз задумчивости.
Но Хибари нравилось смотреть на эту разноцветную стену.
С рекламками кафе, куда они ходили. С билетами в оперу или театр. Даже где-то есть билет в зоопарк, который они посетили в Великобритании.
И все это оставалось каким-то сладковатым осадком.
Кёя дернул бровью. Мустанг умеет оставлять после себя воспоминания, которые больше никогда не хочется терять.
- Ну что-о, - хрипло, едва открывая глаза, спросил Дино.
- Ты сюда спать пришел? – раздраженно, пытаясь убрать цепкие руки блондина с торса.
- Ну, вообще-то да, - обнимая еще крепче да еще и притягивая к себе. – Не шипи как недовольный кот, - ткнувшись губами в висок с поцелуем.
- Камико…
- Знаю, Кё-тян, знаю, но давай утром. Я тебя тогда и поцелую нормально, - тут же ласково улыбаясь, - или не только поцелую.
Приведением заползая на кухню, Мустанг вздрогнул, наблюдая страшную картину: Кёя, а напротив чашка кофе.
Нет-нет, чашка приготовленная отнюдь не для Дино.
И смотрел он на эту чашку так, как не смотрел даже на Дэйзи.
С таким презрением, холодностью, сосредоточенностью.
- А ч-чт…
- Заткнись, - сжимая губы и протягивая руку к чашке.
- Если бы я был этой кружкой – я бы уже капитулировал. На меня вот ты так никогда не смотрел, - почти обиженно, но едва Хибари перевел полный ледяного безразличия взгляд, а Дино нервно сглотнул, и продолжил: - И я этому рад. Даже не представляешь как.
Еще для достоверности покивать головой и уж точно вроде смерти избежал. От разрыва сердца.
Вообще Мустанг не любил страшилки. Уж кто, но если бы не Ромарио, они с Савадой в первую очередь тряслись бы в доме с приведениями, на заброшенном кладбище или нервно вздрагивали бы от волчьего воя в сумеречном лесу.
- Стой-стой, а как же твой любимый зеленый чай? Если его нет – я сбегаю в магазин. Он же тут за углом…
- Да замолчи ты уже, - поднося чашку к губам.
- Ты решил попробовать кофе? – с шоком в шоколадных глазах.
- Кто научил эту обезьяну разговаривать?
Совершенно спокойно и по-прежнему невозмутимо.
Делай крошечный глоток.
Мгновение замерло.
За какую-то долю миллисекунды вся маска отстраненности спадает с лица, а губы кривятся.
- К-как ты пьешь эту гадость?
- Ничего не гадость, - обиженно парировал Дино, старательно отпечатывая в памяти выражение лица брюнета, при этом сохраняя вид исключительно сосредоточенный.
Тут же мягко забирая из рук Хибари чашку и отпивая.
- К-кто готовил эту гадость? – сразу подлетая к раковине и выплевывая, ничуть не смущаясь откровенно морщиться.
- Я.
- Никогда не делай кофе, - тут же сменив тон на ласковый, сполоснул губы Мустанг. – Давай я сделаю тебе кофе, а ты, если захочешь, попробуешь его. Если не понравится – сделаю тебе чай.
- Знаю я, как ты чай делаешь.
- Ну да, - согласно кивая, тут же добавляя с хитрой улыбкой, - так же, как и ты кофе.
Их первый завтрак с совместным кофе прошел спокойно.
Кёя, хоть и был явно недоволен, но отпил первый глоток. Ничего не сказал. Через минуту запивая хрустящий тост капучино.
Дино тогда, кажется, светился от счастья.
Словно бы Хибари сейчас принял какую-то часть его. Не большую, но важную.
Приятно, когда дорогой человек любит то же.
- Если ты не прекратишь так улыбаться, я вышвырну тебя в окно.
- Ты пей, пей, - снова умиляясь, улыбался Дино, протягивая руку и с нежностью, и почти осязаемой на кончиках пальцах любовью, сжал запястье Кёи, кожей чувствуя слабый отклик пульса.
Днем, гуляя по городу, Мустанг уговорил Хибари зайти в его любимую кофейню, заказать божественный капучино и твороженный десерт с джемом из фруктов.
- Это сладкое, - столь категорично, что пыл сначала немного удивил.
- Ты не любишь сладкое?
- От него портятся зубы, - так же непреклонно.
Мустанг растерянно моргнул.
- А когда ты ел сладкое последний раз?
- Никогда.
Теперь уже икнув от удивления, Дино взглядом подозвал официантку.
- Воздушный пирог под шоколадной глазурью, - мимолетный взгляд на Кёю, не означающий для того ничего спокойного, - и фруктовую корзину – пожалуй, пусть будет «Комплимент», только без ананасов, - при этом слове Хибари ощутимо напрягся, а Дино подавил улыбку, - у нас к ним… Антипатия.
- Да, конечно, - совершенно спокойно кивнула девушка, записывая заказ.
- Ты никогда не ел сладкого.
- И?
Почему-то сейчас почувствовав себя совсем неуютно под взглядом шоколадных глаз.
- Просто так… Необычно, - тактично подбирая слова.
Они сидели в тишине.
Дино улыбался, смотря в лицо, заглядывая в глаза, произнося одними губами на выдохе: «Я люблю тебя» и вообще все его поведение говорило, по мнению Кёи, о крайней степени деградации.
Даже травоядным его называть как-то неудобно.
Тут уже насекомые пошли.
Девушка поставила перед Хибари фруктовую корзину и пирог.
- Попробуй, потом можешь демонстративно чистить зубы десять минут перед моим лицом – и слова не скажу, - словно пародируя демона-соблазнителя, улыбался мустанг, чуть облизнув пересохшие губы.
И Кёя непроизвольно скопировал это действо, через секунду поднося маленький кусочек к губам.
- Если что – изобью до смерти.
- Ну давай уже, - улыбается Дино, внимательно следя как бисквит исчезает во рту.
- Живи, - через три секунды, вилкой отрезая новый кусок и отправляя его в рот.
Кёя никогда не ел сладкое, считая это уделом как минимум тупых животных. Зачем есть то, что делает вред?
Дино никогда не мог поверить, что кто-то никогда не ел сладкое.
Но, глядя как кусок торта буквально исчезает на глазах – он был счастлив, что открыл для кого-то такую теплую и вкусную сторону человеческой жизни. Тем более, если этот кто-то был, сейчас уж точно, самым дорогим в его жизни.
@темы: Дино Каваллоне, Хибари Кёя, фанфикшн, Hibari Kyoya, PG-13, Dino Cavallone, fanfiction