Все днище, кроме порно и пирожных. ©
Название: Я люблю тебя!
Автор: melission
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Дино/Хибари, Вария, Вонгола.
Рейтинг: До NC-17
Жанры: Ангст, Занавесочная история, Даркфик, Стёб, Драма, ER (Established Relationship), Флафф, Ужасы, Юмор, Hurt/comfort, Пародия, Философия, POV, Психология, Романтика, Повседневность, Слэш (яой), Songfic
Предупреждения: Нецензурная лексика, BDSM, Ченслэш, Смерть персонажа, Секс с использованием посторонних предметов, OOC, Изнасилование, Секс с несовершеннолетними
Статус: Закончен
Описание: Несколько совершенно разных историй о любви Дино к Хибари. Не всегда связанных между собой, но имеющие всегда что-то общее. Одну тонкую нить взаимности и чувственности, так притягательно поблескивающую сквозь переплетенные пальцы. Влюбленные? Нет. Больше. Любимые.
Разрешение на размещение: Получено
История сорок третьяИстория сорок третья
— У нас на кухне лежит лимон, — холодно начинал Кёя.
— А, и? – еле-еле отрывая глаза от только что напечатанных отчетов Ромарио, спросил Дино.
— Он там лежит уже две недели, — все так же холодно.
— И что? – снова какой-то отстраненный голос и Мустанг медленно переводит взгляд на брюнета.
— У нас на кухне в лимоне родились муравьи.
— Мукуро снова балуется с иллюзиями? – подозрительно.
— К чертям этот овощ, ты оставил лимон и там теперь муравьи.
— А от меня ты что хочешь? – немного растерянности.
— Они родились по твоей вине, они – твои дети.
Мустанг поперхнулся, закашлявшись и, выпрямившись, взглянув в решительные серые глаза, стало как-то уж очень поразительно.
— Выкини лимон и забудем. Детей – только от тебя, — хитрое подмигивание.
— Договоришься… — недовольное бурчание.
Хибари с грустью поднял блюдечко с лимоном, где белели крошечные личинки муравьев и, осторожно открыв форточку, выкинул на улицу прокисшей фрукт.
Мукуро удивленно потер макушку, невозмутимо поправил плащ и перешагнул через упавший лимон, задумчиво рассуждая, что с погодой должно быть творится какая-то чертовщина.
«Это все глобальное потепление!», — на этом Мукуро сам с собой и договорился.
***
И мечты, конечно, сбываются.
Если этого очень захочется.
Хибари зевнул.
Лежать на крыше средней школы Намимори уже была даже не привычка, а жизненная необходимость. Да и избавляться от нее не хотелось.
Солнце щедро сыпало горячими лучами.
Нежиться под золотым светилом, то проваливаясь в сладкую дрему, то снова ощущая медлительную реальность, паутиной оплетающую все вокруг, вынуждая людей, ставших уже подобиями марионеток, все стремительнее нестись сквозь собственный коротко отведенный срок, оставляя после себя лишь череду использованной бумаги документов, хоть как-то подтверждающая, что их бледные тени скользили по земле.
Мысли медленно перетекали из одной в другую, и только настойчивый холод кольца на шее не давал полностью отгородиться от реальности.
— Выкинуть его, что ли, — приглушенный шепот.
«Без разницы», — холоднее, чем касание кольца, шикнул Алауди.
— Безразлично, — эхом вторил Хибари.
Но ледяные касания никуда не исчезли, становясь уже похожими на крепкие объятья.
И так клонило в сон. А солнце так резало глаза.
И все равно холодно.
Кёя зевнул из последний сил и уснул, блаженно окунувшись в спасительную от холода дрему.
Дино зевал. Просто ужасно. Иногда ему даже казалось, что еще чуть-чуть и челюсть правда упадет к ногам как в известной присказке.
Он при всем при этом он с отчаянностью отъявленного мазохиста наблюдал как мелкая золотая рыбка плавает в аквариуме, виляя хвостом и плавниками, и пытаясь сообразить, как люди могут успокаиваться глядя на это.
Ну есть какой-то недоваренный (недопеченный, недожаренный) морепродукт, который и то не всегда будет вкусным. Он плавает в большой прозрачной кастрюле. Осталось только овощей насыпать да прокипятить минут десять. После того, как Мустанг поделился такими мыслями с Ромарио, помощник посмотрел на него с выражением глубочайшего сожаления и затравленным надзирателем за умственно лишенных, и вежливо пояснил, что данную точку зрения не разделяет, и вообще лучше бы дальше работать идти. Дино не заставил себя повторять дважды и пошел варить себе кофе, через десяток минут подойдя к аквариуму, уведомив Ромарио, что он наработался, и не успокоится, пока не проверит на собственной еще не освежеванной шкурке – каково это расслабляться глядя на плавающую рыбу.
Стоило ли к слову упоминать, что Мустанг рыбу не переносил даже нарисованную, а уж в жизни боялся ее как вампиры солнца (Эдвард Каллен не в счет, позеры они такие… ), или как оборотни серебра.
К слову замечено, что если бы Хибари знал о такой слабости, с огромным удовольствием стал бы развешивать рыбу по всему дому.
Но всему свое время.
Чертово виски обжигало горло, вынуждая закашляться и быстро скомандовать выступившим слезам спрятаться обратно.
Хибари отставил полупустую бутылку, скривил губы, мысленно выругавшись про отсутствие лимона – и наплевать что им заедают текилу.
«Холодно-о», — единственная мысль, бившая в голове и вынуждающая еще хоть как-то, но действовать.
Налетая на внезапно оказавшиеся на пути стены и медленно, но верно шествуя в спальню, интуитивно стаскивая с себя уже расстегнутую рубашку и швыряя ее в дальний угол, даже не замечая таких, казалось бы простых вещей.
Мустанг вздохнул – рыба просто специально не собиралась успокаивать. Даже не так – своим бездельем она не давала Дино пойти работать или, хотя бы, чуть успокоится. Чтобы, разумеется, пойти работать.
Ромарио только поражался реакции своего босса, подающий знаки «не беспокоить», едва помощник оказывался в комнате. Что ж оставалось несчастному мафиози? Безусловно нехорошими словами поминая всех тварей в вожже живущих и идти делать работу за столько заваленного делами босса.
Теперь жарко. Только вот кольцо на шее стало почти камнем, которое тянет вниз, будто в пропасть. Из последних сил Кёя сопротивляется, не желая проигрывать схватку какому-то кольцу, и плохо соображая, что вообще происходит. И только горький вкус на языке дает на секунду понять, что все его действия будто на часть сотворены кем-то другим.
А вот это уже начинает раздражать, только алкоголь в крови, глухими ударами опьяняющий каждую клеточку истошно бьющего энергией тела почти парализует и лишает возможности управлять.
Перед глазами мелькают какие-то здания. И, кажется, самолет.
Стоп! Это еще что за фигня?!
Италия?! Да какого…
И только хриплый, почти беззвучный смех где-то в глубине, кажется, души не дает покоя.
— Кё-тян? – растерянный голос, и Мустанг несколько удивленно разглядывает запыхавшийся силуэт.
Хибари замирает, не в силах переступить порог чужого дома. Только знакомые по мягкости орехов-золотые глаза смотрят, кажется, в самое сердце.
— Каваллоне Джунайме…
Тихо, отчеканивая каждую букву, но совершенно равнодушно.
— Ты ведь не Кёя.
— А ты не Примо.
— Не понимаю, — честно сознается Дино, уже забыв про золотую рыбку и, поднимаясь с корочек, подошел к Кёе.
— Всегда хотел это сделать… — губы Хибари изгибаются в совершенно безумной улыбке, и на секунду яростный поцелуй лишает у блондина земли под ногами.
«И какого черта?», — недовольно сам у себя спросил Кёя, не менее растерянно облизывая собственные губы.
«Как умрешь – узнаешь», — насмешливо фыркнуло в ответ сознание.
— Не умру, — уверенно отступая в сторону дивана, ответил Хибари, снова зарабатывая шокированный взгляд Дино.
— Кё-тян?
— Спокойно, — равнодушно бросил брюнет, зачарованно наблюдая за плавными движениями золотой рыбки.
— Несправедливо, — обиженно процедил Мустанг, присаживаясь рядом, касаясь плечом плеча.
И все равно умиленная улыбка не сходит с губ. И с удовольствием наблюдать, как серые глаза азартно следят за каждым движением. И с восторгом хихикать, как недовольно хмурится Хибари, замечая, как именно наблюдает за ним блондин.
— Ты мне не важен.
— Я знаю, спасибо, что напомнил, — старательно скрывая снова накатившую боль, улыбнулся Дино, надеясь, что дрожь в уголках губ незаметно.
— И то, что сейчас тут было – этого не было! – сжимая губы в тонкую линию.
— Ничего не было, — покорно отвечал Мустанг, зачарованно ловя каждое слово, с точностью метко пущенного заточенного ножа ранящего самые незащищенные места.
Кёя медленно поворачивает голову, пристально изучая казалось бы обычно-спокойное лицо и примесью так раздражающей легкомысленности в чертах.
«А потом ты будешь ждать века, лишь бы снова коснуться его губ», — отстранено сказал Алауди, словно прочитав мысли Кёи.
— Что за бред?
«Тогда почему ты не остановил меня?» — искренняя насмешка, но голос все равно холодный.
— Не хотел. Останавливаться не хотел, — едва ли не вздернув подбородок, ответил Хибари, тут же сквозь пелену собственного зрения замечая неверящий взгляд шоколадных глаз, и глаза расширенны от слишком невероятных слов.
«А я не сказал ему этого», — совершенно безразлично.
— Наплевать, — дернул плечом Кёя.
«Скажи это тогда, когда он умрет», — высокомерная усмешка и последние остатки холодна растворяются в разгоряченной алкоголем крови.
— Мне наплевать на тебя, бездумное травоядное.
— Я знаю, — теперь даже улыбка отдает всей той болью, что кровавым ураганом бушевала внутри. Внутри все исходит мелкой дрожью, но губы лишь сильнее сжимаются, превращаясь в тонкую линию. Даже сердце, кажется, заразилось этой трясущейся лихорадкой. Только вот сейчас пронзительно-стальные глаза резанули взглядом мягче, давая хоть смутную, но надежду.
— Но я не хочу, чтобы ты умирал.
Никогда не отказывайся от своей мечты.
История сорок четвертая: An angels fall first (1) История сорок четвертая: An angels fall first (1)
Мужчина засунул ногу в стремена. Лошадь торжественно проржала, стукнув копытом о рыхлую землю. Уверенные руки ухватились за седло, сжимая пальцами уздечку.
Глубокий вдох. Нога отталкивается от земли, закинутая на спину лошади, но… Руки соскользнули, пальцы жалобно хватали воздух.
Секунда. Грохот. Не хватает только оваций.
Да-да, этот мужественного вида мужчина, с золотыми, как ласковая улыбка солнца, волосами, медовой кожей и янтарно-карими глазами и есть Гарцующий Конь. Он же Дробящий Мустанг. Он же Дино. Ну и так далее.
Лошадь склонила голову, взглядом поминая всю родню этого непутевого героя вплоть до Первого Поколения. Без сомнения Примо Каваллоне был не в восторге от такой почести, но мертвых, как говорится, никто не спрашивает. Они все равно умерли, какая им разница, ей-богу?
Дино тяжело вдохнул. Тяжело выдохнул.
— Ну что ж, — медленно вытягивая каждую букву, — надо бы в четвертый раз попробовать.
«Да и в сотый не получится», — явственно читалось в глазах лошади.
— А потом, по полям, по лугам… — мечтательная улыбка. – Приключения. Принцессы…
Солнце запекло ярче, отчего кожа покрылась тонкой пленкой испарины.
— Знаешь, друг мой сердечный, — сел на земле, уперев руки в колени, — я подумал и решил…
После таких слов конь недовольно мотнул головой, выражая свое недовольство и заранее ожидая последующей комедии.
— Что я пойду пешком, и мне благо – ноги сильнее станут, и тебя лишний раз не напрягать. Правда ведь я гений? – с почти детской наивностью в глаза, что даже животное опустил голову, не желая ранить чувства. — А потом обязательно спасу прекрасную принцессу и женюсь на ней! А можно даже и не принцессу, а, например, прекрасную селянку. Ну главное что бы она говорить связно могла. – и чуть подумав сразу же уточнение. – Ну и писать. У меня же времена геройские впереди, много ли людей еще в помощи моей нуждается?
Конь терпеливо слушал, все еще понурив голову, и стучал копытом, с горечью осуждая того непутевого торговца, который его продал.
На лицо блондина упала тень. Медленно подняв голову, Дино обомлел. С неба падал мужчина. Или юноша. Да, скорее даже юноша. И падал НА блондина. Едва успев вытянуть руки вверх, защищаясь от удара и по возможности ловя оное летающее тело, Мустанг с удивлением отметил, что паренек, растерянно моргающий в его руках весит не больше перышка.
— С неба…
— Будешь говорить – камикорос! – недовольное бурчание, прежде чем все лицо залило краской: парень был обнажен. Ну это не считая листочка в самом… пикантном месте.
Серые глаза, больше похожие на зыбкие тени сумерек вечерней порою. Черные волосы, на солнце отливающие чистейшим серебром, идеальный мрамор кожи и полное отсутствие веса. Как такового.
— Парень упал с неба! – с почти благоговейным ужасом повторил блондин, инстинктивно прижимая брюнета к себе.
— Еще раз повтори, раз с первого не понимаешь, — глаза спрятаны под челкой, а румянец стал еще гуще. Пальцы непроизвольно сжались.
— Эй, небо! Коли раскидываешься людьми – принцессу мне кинь! – полный голос надежды.
Брюнет резко побелел, нервно куснув губу.
— Отпусти меня, — холодная даже не совсем просьба.
— А что, больше никто не упадет? – растерянно.
— Вряд ли в ближайшую пару тысяч лет найдутся такие глупцы.
— А ты зачем упал?
— По правилам обязывает. В моем возрасте уже надо искать.
— Кого?
— Ее.
— Кого ее? – снова прижимая теперь еще и склоняясь, заглядывая в серые глаза.
Глаза были бы красивые, янтарные, с линиями цвета каштана. Только вот излишняя легкомысленность все портила.
«Он меня прижимает. К себе», — каждая мысль кровью отдавалась в кожу лица брюнета, наливая ее еще сильнее.
— Вторую половину, — едва различимое смущенное бурчание.
— Так ты же целый.
— Идиот. Любовь. Ее искать надо.
— А лет сколько? – недоверчиво.
— Сегодня исполняется шестнадца…
— Так у тебя все впереди еще! Мне вот двадцать два, и я все еще ищу эту самую любовь, — тяжелый вздох.
Брюнет облизнул пересохшие губы.
— А ты чего это… С неба, да лопухом прикрыт?
Едва стоило напомнить о наготе, как парень встрепенулся, вырываясь из объятий и доставая тонфа.
— А откуда у тебя палки эти металлические? – склонил голову в интересе блондин.
— Камикорос!
— Э-э, постой, нельзя людей убивать!
Брюнет остановился, настороженно хмурясь.
— Это правило?
— Это закон!
— Тогда я просто забью тебя не совсем до смерти! – логичный вывод, и сразу кивок, в подтверждении правильности слов.
— Ну это тоже нельзя! – поспешное уточнение.
— А что можно? Руку сломать? Ногу? Я быстро! – почему-то это звучало обнадеживающе. – Даже почти не больно будет.
От такого прямолинейного заявления Мустанг оторопел. Что-то в этих небрежно брошенных словах, последние из которых уже звучали как приглашение, подкупало. И подламывало согласиться.
Стоп!
Дино ущипнул себя, застав собраться с мыслями.
Ему сейчас хотелось, чтобы этот паренек сделал все, что бы не пожелал.
— Н-нет! Нельзя! Но ты можешь отправиться со мной в путешествие! Я тоже ищу прекрасную принцессу. А для тебя и фрейлина найдется.
— С тобой? – недоверчиво.
— Да! Ты, я да конь.
Брюнет оглянулся, ища глазами иных людей, но таковых, увы, не оказалось. Следовательно… Путешествовать вот с этим… златовласым недоразумением и пытаться поскорее влюбиться и вернуться обратно.
— Ну так ты идешь? – Дино склонился, заглядывая в серые глаза.
— Будешь так приближаться – забью до смерти.
— Значит, пошли скорее! – весело рассмеялся блондин, развернувшись и мерным шагом вышагивая по изумрудной траве.
— Хорошо хоть, что в цирк не попал, там таких на каждом углу, — буркнул Кёя, упираясь взглядом в спину Мустанга. Почему-то сейчас брюнету показалось, что за ней наверняка так спокойно. И надежно…
История сорок пятая: An angels fall first (2) История сорок пятая: An angels fall first (2)
— Ну и куда мы идем?
Кёя со спокойными лицом наблюдал, как Дино растирает буквально онемевшие от усталости ноги.
— Куда глаза глядят!
— А куда они у тебя глядят? – продолжая допытываться.
— Вперед, — буркнул Мустанг, понимая, что сам не знает куда идти.
— Через тройку миль будет болото. Я пойду туда только сидя на твоей шеи.
— Откуда ты знаешь? – удивленно моргнул Дино, поднимая янтарные глаза.
— Вообще-то географию еще с пятого класса преподают, — нехотя ответил Хибари, повернувшись спиной к этому златовласому чуду.
Мустанг недовольно скривил губы, делая совершенно искренне обиженную моську. Какой-то парень упал с неба, да еще и строит тут из себя самого умного!
— Зато я знаю как ударить человека хлыстом, и не оставить следов! – выпалил блондин, пытаясь хоть как-то сгладить интеллектуальные различия.
— Это что, тонкий намек? – сверкнув глазами, спросил брюнет.
— Н-нет.
Хибари сжал губы, хмыкнув.
— А что, хочешь? – как-то лукаво улыбнулся Дино.
— Да что ты…
— А почему краснеешь тогда?
Кёя раздраженно отвернулся, не понимая как вообще какой-то жалкий человечишка смог хоть на секунды, но вывести его из себя.
— Мне надоело идти, — встал Хибари, недовольно сложив руки на груди.
— Тут где-то должен быть город!
— Тот мужчина, — это слово брюнет выговорил с заметным сарказмом, — у которого ты спрашивал – мямлил не пойми что.
— Он сказал, что город тут есть!
— Ну да, где б он еще умудрился так напиться? – шикнул в ответ Кёя, раздраженно кусая губу.
Почему-то сейчас все его ледяное спокойствие куда-то ушло, уступая место какого-то суматошному желанию. Какому желанию? Ну как… Обнять. Например. Одного конкретного человека. Вот ту вот спешащую куда-то нечисть, голова которой забита глупейшими земными мыслями.
И, что самое невыносимое – все эти чувства раздражали Хибари не меньше, чем все вокруг.
— Расскажешь мне о своем доме? – вдруг примиряющее улыбнулся Дино, разворачиваясь и вглядываясь в серые глаза.
— Нет.
— Ты мне не доверяешь, — снова обиженно.
— Мне нельзя об этом рассказывать.
— А если я буду спрашивать? – теперь уже лукавые искорки в голосе.
— М-м, нет правила на этот счет, — немного призадумавшись.
— Тогда давай заночуем тут, — улыбается Дино, внимательно смотря в глаза Кёи.
— Все равно, — чуть вздернув подбородок.
— У тебя есть братья?
— Да.
— Много?
— Мы все братья друг другу. Ведь сотворены Господом Богом.
— Аминь, — тут же кивнул блондин, понимая, что наткнулся на рьяного верующего.
— А расскажи что-нибудь о них.
Хибари чуть качнул головой, наблюдая за веселыми язычками оранжевого пламени, так приятно согревающие руки. И ароматный запах печеных овощей, и тихие шорохи недалекого леса, чьи высокие деревья сейчас ласкал ветер.
— Кто-нибудь из них уже нашел свою любовь? – после минутного молчания уточнил Дино, чувсвтуя себя уже не то, что навязчивым, а надоедливым.
— Да, только их не пустили в дом.
— Почему? У тебя такие строгие родители?
— Нет, просто у Занзаса странный вкус.
— Странный?
— Его половина орала так, что свод небесный сотрясался, — нехотя отвечая.
— Ну всякие женщины бывают, — медленно начал мустанг, понимая что разговор зашел в тупик. – Я вот хочу девушку тихую. Веселую, с доброй улыбкой и кротким нравом. И чтобы поперек моего слова не шла.
— Камикорос, — сжимая губы, прошипел брюнет, проклиная тот момент, когда все же решился выйти на поиски.
— Что, прости? – немного настороженно переспросил блондин.
— Забью, говорю, до смерти.
— А ты, кого бы ты хотел полюбить?
— Хотел бы? – кажется, немного удивленно.
— Да.
— Любовь не дается по желанию.
— Разве? А я вот уверен…
— Заткнись, — резко едва не вскрикнул Хибари, — все, что ты знаешь – это чушь. Ты можешь выбрать того, с кем обвенчаться. Того, кого целовать и ту, кто выносит твоих детей. Но любовь ты не выбираешь.
— А как тогда? – словно завороженный слушая эти слова.
— Это… по-другому.
— И все же – как? – почему-то настойчиво спрашивал Дино.
— Надеюсь, что никогда не узнаешь.
— Но почему? – снова непонимание.
— Потому что у тебя не останется выбора.
На этот разговор и прервался. Мустанг пытался понять, почему же последняя фраза, сорвавшаяся с губ брюнета, что-то так сильно в нем взбудоражила. Да и вообще пытался хоть что-то, да понять. Кажется вообще ничего не понимая.
— У тебя птичка на плече, — немного осторожно оповестил Дино.
— И? – нехотя спросил Кёя, прекращая разглядывать желтый комочек жизни, который так задорно щелкал клювом и чирикал. Птенец опустился минуту назад, доверчиво прильнув в теплой коже брюнета.
— Птицы тебя любят, — немного задумчиво.
— Угу, ежик – так, — медленно поднимая руку, указал Кёя, где среди зыбких сумерек и пляшущих теней блестели чьи-то маленькие глазки.
— Поразительно, — восторженно вздохнул Мустанг, светящимся взглядом окидывая робкое животное и тут же переводя взгляд на брюнета, почему-то заворожено смотрящего в глаза блондину. – Что?
Смущение на губах выступило одновременно, вынуждая обоих резко отвернуться и бубнить что-то в оправдание.
Бубнил, точнее, один лишь Дино, и его это оправдывало. Ну и удивленно, но все равно корил себя за то, что почему-то его смущает взгляд парня. Пусть даже сидящего в одних лишь явно широких штанах, которые иногда выставляли на обозрение миллиметр шелковой кожи чуть ниже поясницы, и от этого становилось еще сильнее не по себе. И уж тем более не по себе от идеально ровной спины, уверенных движений и гордости, словно бы этот почти мальчишка свалился не с неба и голышом, а с царского трона, и то соскользнув с собственного трона.
Ну вот, мысли блондина снова уплыли куда-то в область обнаженной груди, аккуратных, но явных линий пресса и идеальных изгибов шеи…
Очнулся мустанг лишь когда Хибари раздраженно щелкнул пальцами перед самым носом.
— Ч-что?
— Я тебе говорил.
— Ч-что?
— Больше слов не знаешь?
— Н-но…
— Тут кто-то есть. В лесу. Совсем недавно слушал эхо голосов.
— И-и?
— А членораздельно говорить? – уже с недовольством.
— Прости, — тут же встрепенулся Дино, краснея от того, что это превосходное по своей совершенности лицо находилось так близко, что, кажется, блондин мог бы почувствовать слабое тепло, исходившее от его кожи. И, что больше всего вызывало панику – это приоткрытые губы и влажный алый кончик языка, касающийся нижней губы.
— Сиди тут и тихо. Если что – я с ними справлюсь, — резко выпрямляясь, сказал Хибари.
— Меня тоже учили, мой отец – главарь одной банды, она наводила ужас на полстраны!
— А сейчас?
— А сейчас боссом должен был стать я, — стыдливо опуская голову, сказал Дино.
— Гм, — только и выдавил Хибари, где-то совсем в уголках губ, незаметно для взглядов, пряча улыбку, зеркальное подобие лукавой Мустанга.
Еще час прошел с неспешной трапезе, когда мелькали лишь красноречивые взгляды и робкие полуулыбки – со стороны Дино – точно.
Хибари внимательно прислушивался, ловя малейший звук. Будь он тут один – у него даже не возникло бы опасений. Но сейчас… Надо, что ли, не позволить кое-кто, в чью сторону сейчас полетел красноречивый взгляд, позволить умереть. Точнее можно, но потом только черт разберется, где искать. Или даже черт не разберется…
Тихий шелес сухих листьев, оставшихся еще с прошлой осени. Гул листвы, которую неспешно колошит ветер. И какой-то приглушенный свист.
Звук… летящей стрелы?!
Кёя резко вскакивает, пытаясь хоть по звуку определить направление – безуспешно.
Тогда остается только…
— Эй, животное.
Дино растерянно поднимает голову, словно в замедленном режиме наблюдая, как брюнет сорвался с места и буквально подлетел к нему, заглядывая прямо в глаза.
И не успев ничего сказать, Мустанг чувствует на своем торсе стальные объятья, а взор резко затмевает ослепительная белизна.
«Крылья?..»
Автор: melission
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Дино/Хибари, Вария, Вонгола.
Рейтинг: До NC-17
Жанры: Ангст, Занавесочная история, Даркфик, Стёб, Драма, ER (Established Relationship), Флафф, Ужасы, Юмор, Hurt/comfort, Пародия, Философия, POV, Психология, Романтика, Повседневность, Слэш (яой), Songfic
Предупреждения: Нецензурная лексика, BDSM, Ченслэш, Смерть персонажа, Секс с использованием посторонних предметов, OOC, Изнасилование, Секс с несовершеннолетними
Статус: Закончен
Описание: Несколько совершенно разных историй о любви Дино к Хибари. Не всегда связанных между собой, но имеющие всегда что-то общее. Одну тонкую нить взаимности и чувственности, так притягательно поблескивающую сквозь переплетенные пальцы. Влюбленные? Нет. Больше. Любимые.
Разрешение на размещение: Получено
История сорок третьяИстория сорок третья
— У нас на кухне лежит лимон, — холодно начинал Кёя.
— А, и? – еле-еле отрывая глаза от только что напечатанных отчетов Ромарио, спросил Дино.
— Он там лежит уже две недели, — все так же холодно.
— И что? – снова какой-то отстраненный голос и Мустанг медленно переводит взгляд на брюнета.
— У нас на кухне в лимоне родились муравьи.
— Мукуро снова балуется с иллюзиями? – подозрительно.
— К чертям этот овощ, ты оставил лимон и там теперь муравьи.
— А от меня ты что хочешь? – немного растерянности.
— Они родились по твоей вине, они – твои дети.
Мустанг поперхнулся, закашлявшись и, выпрямившись, взглянув в решительные серые глаза, стало как-то уж очень поразительно.
— Выкини лимон и забудем. Детей – только от тебя, — хитрое подмигивание.
— Договоришься… — недовольное бурчание.
Хибари с грустью поднял блюдечко с лимоном, где белели крошечные личинки муравьев и, осторожно открыв форточку, выкинул на улицу прокисшей фрукт.
Мукуро удивленно потер макушку, невозмутимо поправил плащ и перешагнул через упавший лимон, задумчиво рассуждая, что с погодой должно быть творится какая-то чертовщина.
«Это все глобальное потепление!», — на этом Мукуро сам с собой и договорился.
***
И мечты, конечно, сбываются.
Если этого очень захочется.
Хибари зевнул.
Лежать на крыше средней школы Намимори уже была даже не привычка, а жизненная необходимость. Да и избавляться от нее не хотелось.
Солнце щедро сыпало горячими лучами.
Нежиться под золотым светилом, то проваливаясь в сладкую дрему, то снова ощущая медлительную реальность, паутиной оплетающую все вокруг, вынуждая людей, ставших уже подобиями марионеток, все стремительнее нестись сквозь собственный коротко отведенный срок, оставляя после себя лишь череду использованной бумаги документов, хоть как-то подтверждающая, что их бледные тени скользили по земле.
Мысли медленно перетекали из одной в другую, и только настойчивый холод кольца на шее не давал полностью отгородиться от реальности.
— Выкинуть его, что ли, — приглушенный шепот.
«Без разницы», — холоднее, чем касание кольца, шикнул Алауди.
— Безразлично, — эхом вторил Хибари.
Но ледяные касания никуда не исчезли, становясь уже похожими на крепкие объятья.
И так клонило в сон. А солнце так резало глаза.
И все равно холодно.
Кёя зевнул из последний сил и уснул, блаженно окунувшись в спасительную от холода дрему.
Дино зевал. Просто ужасно. Иногда ему даже казалось, что еще чуть-чуть и челюсть правда упадет к ногам как в известной присказке.
Он при всем при этом он с отчаянностью отъявленного мазохиста наблюдал как мелкая золотая рыбка плавает в аквариуме, виляя хвостом и плавниками, и пытаясь сообразить, как люди могут успокаиваться глядя на это.
Ну есть какой-то недоваренный (недопеченный, недожаренный) морепродукт, который и то не всегда будет вкусным. Он плавает в большой прозрачной кастрюле. Осталось только овощей насыпать да прокипятить минут десять. После того, как Мустанг поделился такими мыслями с Ромарио, помощник посмотрел на него с выражением глубочайшего сожаления и затравленным надзирателем за умственно лишенных, и вежливо пояснил, что данную точку зрения не разделяет, и вообще лучше бы дальше работать идти. Дино не заставил себя повторять дважды и пошел варить себе кофе, через десяток минут подойдя к аквариуму, уведомив Ромарио, что он наработался, и не успокоится, пока не проверит на собственной еще не освежеванной шкурке – каково это расслабляться глядя на плавающую рыбу.
Стоило ли к слову упоминать, что Мустанг рыбу не переносил даже нарисованную, а уж в жизни боялся ее как вампиры солнца (Эдвард Каллен не в счет, позеры они такие… ), или как оборотни серебра.
К слову замечено, что если бы Хибари знал о такой слабости, с огромным удовольствием стал бы развешивать рыбу по всему дому.
Но всему свое время.
Чертово виски обжигало горло, вынуждая закашляться и быстро скомандовать выступившим слезам спрятаться обратно.
Хибари отставил полупустую бутылку, скривил губы, мысленно выругавшись про отсутствие лимона – и наплевать что им заедают текилу.
«Холодно-о», — единственная мысль, бившая в голове и вынуждающая еще хоть как-то, но действовать.
Налетая на внезапно оказавшиеся на пути стены и медленно, но верно шествуя в спальню, интуитивно стаскивая с себя уже расстегнутую рубашку и швыряя ее в дальний угол, даже не замечая таких, казалось бы простых вещей.
Мустанг вздохнул – рыба просто специально не собиралась успокаивать. Даже не так – своим бездельем она не давала Дино пойти работать или, хотя бы, чуть успокоится. Чтобы, разумеется, пойти работать.
Ромарио только поражался реакции своего босса, подающий знаки «не беспокоить», едва помощник оказывался в комнате. Что ж оставалось несчастному мафиози? Безусловно нехорошими словами поминая всех тварей в вожже живущих и идти делать работу за столько заваленного делами босса.
Теперь жарко. Только вот кольцо на шее стало почти камнем, которое тянет вниз, будто в пропасть. Из последних сил Кёя сопротивляется, не желая проигрывать схватку какому-то кольцу, и плохо соображая, что вообще происходит. И только горький вкус на языке дает на секунду понять, что все его действия будто на часть сотворены кем-то другим.
А вот это уже начинает раздражать, только алкоголь в крови, глухими ударами опьяняющий каждую клеточку истошно бьющего энергией тела почти парализует и лишает возможности управлять.
Перед глазами мелькают какие-то здания. И, кажется, самолет.
Стоп! Это еще что за фигня?!
Италия?! Да какого…
И только хриплый, почти беззвучный смех где-то в глубине, кажется, души не дает покоя.
— Кё-тян? – растерянный голос, и Мустанг несколько удивленно разглядывает запыхавшийся силуэт.
Хибари замирает, не в силах переступить порог чужого дома. Только знакомые по мягкости орехов-золотые глаза смотрят, кажется, в самое сердце.
— Каваллоне Джунайме…
Тихо, отчеканивая каждую букву, но совершенно равнодушно.
— Ты ведь не Кёя.
— А ты не Примо.
— Не понимаю, — честно сознается Дино, уже забыв про золотую рыбку и, поднимаясь с корочек, подошел к Кёе.
— Всегда хотел это сделать… — губы Хибари изгибаются в совершенно безумной улыбке, и на секунду яростный поцелуй лишает у блондина земли под ногами.
«И какого черта?», — недовольно сам у себя спросил Кёя, не менее растерянно облизывая собственные губы.
«Как умрешь – узнаешь», — насмешливо фыркнуло в ответ сознание.
— Не умру, — уверенно отступая в сторону дивана, ответил Хибари, снова зарабатывая шокированный взгляд Дино.
— Кё-тян?
— Спокойно, — равнодушно бросил брюнет, зачарованно наблюдая за плавными движениями золотой рыбки.
— Несправедливо, — обиженно процедил Мустанг, присаживаясь рядом, касаясь плечом плеча.
И все равно умиленная улыбка не сходит с губ. И с удовольствием наблюдать, как серые глаза азартно следят за каждым движением. И с восторгом хихикать, как недовольно хмурится Хибари, замечая, как именно наблюдает за ним блондин.
— Ты мне не важен.
— Я знаю, спасибо, что напомнил, — старательно скрывая снова накатившую боль, улыбнулся Дино, надеясь, что дрожь в уголках губ незаметно.
— И то, что сейчас тут было – этого не было! – сжимая губы в тонкую линию.
— Ничего не было, — покорно отвечал Мустанг, зачарованно ловя каждое слово, с точностью метко пущенного заточенного ножа ранящего самые незащищенные места.
Кёя медленно поворачивает голову, пристально изучая казалось бы обычно-спокойное лицо и примесью так раздражающей легкомысленности в чертах.
«А потом ты будешь ждать века, лишь бы снова коснуться его губ», — отстранено сказал Алауди, словно прочитав мысли Кёи.
— Что за бред?
«Тогда почему ты не остановил меня?» — искренняя насмешка, но голос все равно холодный.
— Не хотел. Останавливаться не хотел, — едва ли не вздернув подбородок, ответил Хибари, тут же сквозь пелену собственного зрения замечая неверящий взгляд шоколадных глаз, и глаза расширенны от слишком невероятных слов.
«А я не сказал ему этого», — совершенно безразлично.
— Наплевать, — дернул плечом Кёя.
«Скажи это тогда, когда он умрет», — высокомерная усмешка и последние остатки холодна растворяются в разгоряченной алкоголем крови.
— Мне наплевать на тебя, бездумное травоядное.
— Я знаю, — теперь даже улыбка отдает всей той болью, что кровавым ураганом бушевала внутри. Внутри все исходит мелкой дрожью, но губы лишь сильнее сжимаются, превращаясь в тонкую линию. Даже сердце, кажется, заразилось этой трясущейся лихорадкой. Только вот сейчас пронзительно-стальные глаза резанули взглядом мягче, давая хоть смутную, но надежду.
— Но я не хочу, чтобы ты умирал.
Никогда не отказывайся от своей мечты.
История сорок четвертая: An angels fall first (1) История сорок четвертая: An angels fall first (1)
Мужчина засунул ногу в стремена. Лошадь торжественно проржала, стукнув копытом о рыхлую землю. Уверенные руки ухватились за седло, сжимая пальцами уздечку.
Глубокий вдох. Нога отталкивается от земли, закинутая на спину лошади, но… Руки соскользнули, пальцы жалобно хватали воздух.
Секунда. Грохот. Не хватает только оваций.
Да-да, этот мужественного вида мужчина, с золотыми, как ласковая улыбка солнца, волосами, медовой кожей и янтарно-карими глазами и есть Гарцующий Конь. Он же Дробящий Мустанг. Он же Дино. Ну и так далее.
Лошадь склонила голову, взглядом поминая всю родню этого непутевого героя вплоть до Первого Поколения. Без сомнения Примо Каваллоне был не в восторге от такой почести, но мертвых, как говорится, никто не спрашивает. Они все равно умерли, какая им разница, ей-богу?
Дино тяжело вдохнул. Тяжело выдохнул.
— Ну что ж, — медленно вытягивая каждую букву, — надо бы в четвертый раз попробовать.
«Да и в сотый не получится», — явственно читалось в глазах лошади.
— А потом, по полям, по лугам… — мечтательная улыбка. – Приключения. Принцессы…
Солнце запекло ярче, отчего кожа покрылась тонкой пленкой испарины.
— Знаешь, друг мой сердечный, — сел на земле, уперев руки в колени, — я подумал и решил…
После таких слов конь недовольно мотнул головой, выражая свое недовольство и заранее ожидая последующей комедии.
— Что я пойду пешком, и мне благо – ноги сильнее станут, и тебя лишний раз не напрягать. Правда ведь я гений? – с почти детской наивностью в глаза, что даже животное опустил голову, не желая ранить чувства. — А потом обязательно спасу прекрасную принцессу и женюсь на ней! А можно даже и не принцессу, а, например, прекрасную селянку. Ну главное что бы она говорить связно могла. – и чуть подумав сразу же уточнение. – Ну и писать. У меня же времена геройские впереди, много ли людей еще в помощи моей нуждается?
Конь терпеливо слушал, все еще понурив голову, и стучал копытом, с горечью осуждая того непутевого торговца, который его продал.
На лицо блондина упала тень. Медленно подняв голову, Дино обомлел. С неба падал мужчина. Или юноша. Да, скорее даже юноша. И падал НА блондина. Едва успев вытянуть руки вверх, защищаясь от удара и по возможности ловя оное летающее тело, Мустанг с удивлением отметил, что паренек, растерянно моргающий в его руках весит не больше перышка.
— С неба…
— Будешь говорить – камикорос! – недовольное бурчание, прежде чем все лицо залило краской: парень был обнажен. Ну это не считая листочка в самом… пикантном месте.
Серые глаза, больше похожие на зыбкие тени сумерек вечерней порою. Черные волосы, на солнце отливающие чистейшим серебром, идеальный мрамор кожи и полное отсутствие веса. Как такового.
— Парень упал с неба! – с почти благоговейным ужасом повторил блондин, инстинктивно прижимая брюнета к себе.
— Еще раз повтори, раз с первого не понимаешь, — глаза спрятаны под челкой, а румянец стал еще гуще. Пальцы непроизвольно сжались.
— Эй, небо! Коли раскидываешься людьми – принцессу мне кинь! – полный голос надежды.
Брюнет резко побелел, нервно куснув губу.
— Отпусти меня, — холодная даже не совсем просьба.
— А что, больше никто не упадет? – растерянно.
— Вряд ли в ближайшую пару тысяч лет найдутся такие глупцы.
— А ты зачем упал?
— По правилам обязывает. В моем возрасте уже надо искать.
— Кого?
— Ее.
— Кого ее? – снова прижимая теперь еще и склоняясь, заглядывая в серые глаза.
Глаза были бы красивые, янтарные, с линиями цвета каштана. Только вот излишняя легкомысленность все портила.
«Он меня прижимает. К себе», — каждая мысль кровью отдавалась в кожу лица брюнета, наливая ее еще сильнее.
— Вторую половину, — едва различимое смущенное бурчание.
— Так ты же целый.
— Идиот. Любовь. Ее искать надо.
— А лет сколько? – недоверчиво.
— Сегодня исполняется шестнадца…
— Так у тебя все впереди еще! Мне вот двадцать два, и я все еще ищу эту самую любовь, — тяжелый вздох.
Брюнет облизнул пересохшие губы.
— А ты чего это… С неба, да лопухом прикрыт?
Едва стоило напомнить о наготе, как парень встрепенулся, вырываясь из объятий и доставая тонфа.
— А откуда у тебя палки эти металлические? – склонил голову в интересе блондин.
— Камикорос!
— Э-э, постой, нельзя людей убивать!
Брюнет остановился, настороженно хмурясь.
— Это правило?
— Это закон!
— Тогда я просто забью тебя не совсем до смерти! – логичный вывод, и сразу кивок, в подтверждении правильности слов.
— Ну это тоже нельзя! – поспешное уточнение.
— А что можно? Руку сломать? Ногу? Я быстро! – почему-то это звучало обнадеживающе. – Даже почти не больно будет.
От такого прямолинейного заявления Мустанг оторопел. Что-то в этих небрежно брошенных словах, последние из которых уже звучали как приглашение, подкупало. И подламывало согласиться.
Стоп!
Дино ущипнул себя, застав собраться с мыслями.
Ему сейчас хотелось, чтобы этот паренек сделал все, что бы не пожелал.
— Н-нет! Нельзя! Но ты можешь отправиться со мной в путешествие! Я тоже ищу прекрасную принцессу. А для тебя и фрейлина найдется.
— С тобой? – недоверчиво.
— Да! Ты, я да конь.
Брюнет оглянулся, ища глазами иных людей, но таковых, увы, не оказалось. Следовательно… Путешествовать вот с этим… златовласым недоразумением и пытаться поскорее влюбиться и вернуться обратно.
— Ну так ты идешь? – Дино склонился, заглядывая в серые глаза.
— Будешь так приближаться – забью до смерти.
— Значит, пошли скорее! – весело рассмеялся блондин, развернувшись и мерным шагом вышагивая по изумрудной траве.
— Хорошо хоть, что в цирк не попал, там таких на каждом углу, — буркнул Кёя, упираясь взглядом в спину Мустанга. Почему-то сейчас брюнету показалось, что за ней наверняка так спокойно. И надежно…
История сорок пятая: An angels fall first (2) История сорок пятая: An angels fall first (2)
— Ну и куда мы идем?
Кёя со спокойными лицом наблюдал, как Дино растирает буквально онемевшие от усталости ноги.
— Куда глаза глядят!
— А куда они у тебя глядят? – продолжая допытываться.
— Вперед, — буркнул Мустанг, понимая, что сам не знает куда идти.
— Через тройку миль будет болото. Я пойду туда только сидя на твоей шеи.
— Откуда ты знаешь? – удивленно моргнул Дино, поднимая янтарные глаза.
— Вообще-то географию еще с пятого класса преподают, — нехотя ответил Хибари, повернувшись спиной к этому златовласому чуду.
Мустанг недовольно скривил губы, делая совершенно искренне обиженную моську. Какой-то парень упал с неба, да еще и строит тут из себя самого умного!
— Зато я знаю как ударить человека хлыстом, и не оставить следов! – выпалил блондин, пытаясь хоть как-то сгладить интеллектуальные различия.
— Это что, тонкий намек? – сверкнув глазами, спросил брюнет.
— Н-нет.
Хибари сжал губы, хмыкнув.
— А что, хочешь? – как-то лукаво улыбнулся Дино.
— Да что ты…
— А почему краснеешь тогда?
Кёя раздраженно отвернулся, не понимая как вообще какой-то жалкий человечишка смог хоть на секунды, но вывести его из себя.
— Мне надоело идти, — встал Хибари, недовольно сложив руки на груди.
— Тут где-то должен быть город!
— Тот мужчина, — это слово брюнет выговорил с заметным сарказмом, — у которого ты спрашивал – мямлил не пойми что.
— Он сказал, что город тут есть!
— Ну да, где б он еще умудрился так напиться? – шикнул в ответ Кёя, раздраженно кусая губу.
Почему-то сейчас все его ледяное спокойствие куда-то ушло, уступая место какого-то суматошному желанию. Какому желанию? Ну как… Обнять. Например. Одного конкретного человека. Вот ту вот спешащую куда-то нечисть, голова которой забита глупейшими земными мыслями.
И, что самое невыносимое – все эти чувства раздражали Хибари не меньше, чем все вокруг.
— Расскажешь мне о своем доме? – вдруг примиряющее улыбнулся Дино, разворачиваясь и вглядываясь в серые глаза.
— Нет.
— Ты мне не доверяешь, — снова обиженно.
— Мне нельзя об этом рассказывать.
— А если я буду спрашивать? – теперь уже лукавые искорки в голосе.
— М-м, нет правила на этот счет, — немного призадумавшись.
— Тогда давай заночуем тут, — улыбается Дино, внимательно смотря в глаза Кёи.
— Все равно, — чуть вздернув подбородок.
— У тебя есть братья?
— Да.
— Много?
— Мы все братья друг другу. Ведь сотворены Господом Богом.
— Аминь, — тут же кивнул блондин, понимая, что наткнулся на рьяного верующего.
— А расскажи что-нибудь о них.
Хибари чуть качнул головой, наблюдая за веселыми язычками оранжевого пламени, так приятно согревающие руки. И ароматный запах печеных овощей, и тихие шорохи недалекого леса, чьи высокие деревья сейчас ласкал ветер.
— Кто-нибудь из них уже нашел свою любовь? – после минутного молчания уточнил Дино, чувсвтуя себя уже не то, что навязчивым, а надоедливым.
— Да, только их не пустили в дом.
— Почему? У тебя такие строгие родители?
— Нет, просто у Занзаса странный вкус.
— Странный?
— Его половина орала так, что свод небесный сотрясался, — нехотя отвечая.
— Ну всякие женщины бывают, — медленно начал мустанг, понимая что разговор зашел в тупик. – Я вот хочу девушку тихую. Веселую, с доброй улыбкой и кротким нравом. И чтобы поперек моего слова не шла.
— Камикорос, — сжимая губы, прошипел брюнет, проклиная тот момент, когда все же решился выйти на поиски.
— Что, прости? – немного настороженно переспросил блондин.
— Забью, говорю, до смерти.
— А ты, кого бы ты хотел полюбить?
— Хотел бы? – кажется, немного удивленно.
— Да.
— Любовь не дается по желанию.
— Разве? А я вот уверен…
— Заткнись, — резко едва не вскрикнул Хибари, — все, что ты знаешь – это чушь. Ты можешь выбрать того, с кем обвенчаться. Того, кого целовать и ту, кто выносит твоих детей. Но любовь ты не выбираешь.
— А как тогда? – словно завороженный слушая эти слова.
— Это… по-другому.
— И все же – как? – почему-то настойчиво спрашивал Дино.
— Надеюсь, что никогда не узнаешь.
— Но почему? – снова непонимание.
— Потому что у тебя не останется выбора.
На этот разговор и прервался. Мустанг пытался понять, почему же последняя фраза, сорвавшаяся с губ брюнета, что-то так сильно в нем взбудоражила. Да и вообще пытался хоть что-то, да понять. Кажется вообще ничего не понимая.
— У тебя птичка на плече, — немного осторожно оповестил Дино.
— И? – нехотя спросил Кёя, прекращая разглядывать желтый комочек жизни, который так задорно щелкал клювом и чирикал. Птенец опустился минуту назад, доверчиво прильнув в теплой коже брюнета.
— Птицы тебя любят, — немного задумчиво.
— Угу, ежик – так, — медленно поднимая руку, указал Кёя, где среди зыбких сумерек и пляшущих теней блестели чьи-то маленькие глазки.
— Поразительно, — восторженно вздохнул Мустанг, светящимся взглядом окидывая робкое животное и тут же переводя взгляд на брюнета, почему-то заворожено смотрящего в глаза блондину. – Что?
Смущение на губах выступило одновременно, вынуждая обоих резко отвернуться и бубнить что-то в оправдание.
Бубнил, точнее, один лишь Дино, и его это оправдывало. Ну и удивленно, но все равно корил себя за то, что почему-то его смущает взгляд парня. Пусть даже сидящего в одних лишь явно широких штанах, которые иногда выставляли на обозрение миллиметр шелковой кожи чуть ниже поясницы, и от этого становилось еще сильнее не по себе. И уж тем более не по себе от идеально ровной спины, уверенных движений и гордости, словно бы этот почти мальчишка свалился не с неба и голышом, а с царского трона, и то соскользнув с собственного трона.
Ну вот, мысли блондина снова уплыли куда-то в область обнаженной груди, аккуратных, но явных линий пресса и идеальных изгибов шеи…
Очнулся мустанг лишь когда Хибари раздраженно щелкнул пальцами перед самым носом.
— Ч-что?
— Я тебе говорил.
— Ч-что?
— Больше слов не знаешь?
— Н-но…
— Тут кто-то есть. В лесу. Совсем недавно слушал эхо голосов.
— И-и?
— А членораздельно говорить? – уже с недовольством.
— Прости, — тут же встрепенулся Дино, краснея от того, что это превосходное по своей совершенности лицо находилось так близко, что, кажется, блондин мог бы почувствовать слабое тепло, исходившее от его кожи. И, что больше всего вызывало панику – это приоткрытые губы и влажный алый кончик языка, касающийся нижней губы.
— Сиди тут и тихо. Если что – я с ними справлюсь, — резко выпрямляясь, сказал Хибари.
— Меня тоже учили, мой отец – главарь одной банды, она наводила ужас на полстраны!
— А сейчас?
— А сейчас боссом должен был стать я, — стыдливо опуская голову, сказал Дино.
— Гм, — только и выдавил Хибари, где-то совсем в уголках губ, незаметно для взглядов, пряча улыбку, зеркальное подобие лукавой Мустанга.
Еще час прошел с неспешной трапезе, когда мелькали лишь красноречивые взгляды и робкие полуулыбки – со стороны Дино – точно.
Хибари внимательно прислушивался, ловя малейший звук. Будь он тут один – у него даже не возникло бы опасений. Но сейчас… Надо, что ли, не позволить кое-кто, в чью сторону сейчас полетел красноречивый взгляд, позволить умереть. Точнее можно, но потом только черт разберется, где искать. Или даже черт не разберется…
Тихий шелес сухих листьев, оставшихся еще с прошлой осени. Гул листвы, которую неспешно колошит ветер. И какой-то приглушенный свист.
Звук… летящей стрелы?!
Кёя резко вскакивает, пытаясь хоть по звуку определить направление – безуспешно.
Тогда остается только…
— Эй, животное.
Дино растерянно поднимает голову, словно в замедленном режиме наблюдая, как брюнет сорвался с места и буквально подлетел к нему, заглядывая прямо в глаза.
И не успев ничего сказать, Мустанг чувствует на своем торсе стальные объятья, а взор резко затмевает ослепительная белизна.
«Крылья?..»
@темы: Дино Каваллоне, Хибари Кёя, фанфикшн, Hibari Kyoya, PG-13, Dino Cavallone, fanfiction