#333

[D-18]

Название: Шрамы
Автор: Kaory.
Бета: Sadsloth
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!
Пейринг: D18
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Жанр: ER, hurt/comfort
Дисклеймер: не моё

***

***
Хибари очень не доволен, и поэтому стену не спасает даже сетка арматуры. Да, он, вне всякого сомнения, в ярости – куски бетона разлетаются по и так почти разрушенной комнате.

– Да ладно тебе, всего лишь царапины…– Дино как-то неловко. Не то чтобы он сомневался – Хибари бесит вовсе не его ранение, а сама попытка защитить, ведь это значит, что несчастный Дино, пусть на миг, но усомнился в нем.

– Кея, прекрати, от гостиной уже ничего не осталось… – Дино обидно, что Хибари не понимает очевидных вещей: нельзя спать с человеком по очень большой любви и при этом совершенно о нем не заботиться.

Внезапно грохот смолкает. Дино слышит удаляющиеся шаги, он уже почти готов к тому, что сейчас хлопнет входная дверь этой убогой конспиративной квартирки и Хибари оставит его здесь одного – думать над своим поведением. Дино устало вздыхает: тяжелый непроходящий юношеский максимализм Хибари уже порядком достал, но, признаться честно, это такая же неотъемлемая часть его любовника, как, скажем, тонфы. Бороться бесполезно, можно только беззаветно любить его и всё прилагающееся, что Дино и делает, хотя от этого становится все тяжелее… Твою мать! Да эти осколки, засевшие где-то под ребрами, могли выколоть Хибари глаза, а теперь всего лишь торчат у Дино из спины!

Бутылка скотча звякает о стекло барной стойки.

– Пей, – тихий голос, обычный приказной тон никуда не делся, но этот почти шепот заставляет плечи покрыться гусиной кожей и сладко екнуть сердце. Дино послушно запрокидывает голову и обхватывает горлышко бутылки губами, заливая в себя дорогущий контрабандный виски.

– Сейчас я буду вытаскивать эту дрянь, – Хибари не спрашивает, он просто озвучивает свои намерения, и Дино не может понять, почему тот решил остаться.
На спину льется скотч – Дино вцепляется себе в руку, чтобы не орать. Хибари безжалостен со всеми без исключения, ни капли нежности или сострадания.

– Больно,– снова тихо говорит он и это опять не вопрос, хотя, возможно это пропущенная реплика Дино, но Хибари тут же добавляет: – Терпи. И одновременно с этим мрачным неумолимым “терпи” выдирает первый осколок. Дино и хотел бы сдержаться, но это выше его сил, он воет и все же не отстраняется – вопреки всему своему телу подается назад, под руки Хибари.

У них нет аптечки, у них вообще ничего, кроме друг друга и бутылки скотча, сейчас нет. Поэтому вынимать осколки приходится пальцами, поливая до и после все тем же бесценным “пойлом”. Он совсем не аккуратен и на самом деле его руки слегка дрожат, Дино чувствует это, когда Хибари прижимает пальцами кожу.

Дино всегда думал, что его татуировки нравятся Хибари, по крайней мере, часто, после жаркого секса, утомленный и разморенный он водил по ним пальцами то ли рисуя заново, то ли дописывая что-то, Дино хотелось верить, что иногда это что-то было именем Хибари. Что будет теперь? Пока они выберутся отсюда, раны затянутся или воспалятся, потом шрамы сломают сложный узор, и Хибари больше не будет к нему прикасаться так, как раньше, он будет смотреть на это уродство и вспоминать, что Дино прикрыл его. А может, они вообще теперь расстанутся. От этой мысли просто жутко, и Дино начинает выть раньше, чем Хибари дергает второй осколок. Что угодно, все что угодно, только не это. Еще немного таких мыслей и он будет думать, что ошибся и Хибари бы правда успел увернуться… от этого так горько, что вкус ощущается на языке. Лучше бы он ушел, да, так было бы намного лучше, теперь Дино это отчетливо понимает. Хибари и без того зовет его травоядным, а больное травоядное это вообще настолько никчемная тварь, что и внимание обращать не стоит.

Второй осколок все никак не хочет покидать тело, и Хибари, шипя, как очковая кобра, лезет пальцами в рану. Он дергает стекло, двигает его, вгоняя, кажется, еще глубже. Может, Хибари хочет воткнуть его прямо под сердце и оборвать мучения Дино, так тореро добивает быка, в конце концов, быки – достойные противники, хоть и травоядные. Как эта чертова стекляшка покидает тело, Дино уже не чувствует – перед глазами плывет и тошнит так, что можно порадоваться отсутствию завтрака. Хибари вдруг убирает руки и замирает за его спиной, Дино надеется, что ему надоело, и он оставит изодранную спину в покое, но Хибари видимо садист, потому что говорит: “Надо зашить”. Дино мутным взглядом следит за тем, как он сует иголку в пламя зажигалки, его даже не удивляет то, что у Хибари есть иголка, или, например, откуда у него зубная нить, которой тот собирается латать спину. Все ощущения сливаются в одно белое пятно боли и отчаяния. Дино физически чувствует, как каждое движение отдаляет их друг от друга: Хибари не сможет быть с тем, кто слабее его, а если учесть, что “быть с тем” для него означает давать себя трахать, то у Дино вообще нет шансов снова очутиться рядом.

Для первого стежка Хибари долго примеряется, и это сильно выматывает, но просить сделать побыстрее – показать еще одну слабость. Дино терпит все четыре стежка. А на пятом разбивает костяшки руки об стол.

Когда последний осколок звякает по полу, Дино кажется, он сошел с ума от боли, потому что виски никак не помогает, он трезвеет быстрее, чем пьет. Дино сорвал голос и до крови искусал руку, и все это вместе взятое выглядит слишком жалко, а мысль, о том, что Хибари – свидетель и непосредственный участник, делает ситуацию невыносимой. В голове мелькают варианты, как надо сейчас поступить, и ни один не оставляет шанса на то, что все забудется. Это странно и почти не страшно – ждать, когда Хибари уйдет, как будто все решено, и их отношения уже похоронены, но тот почему-то медлит: сидит молча за спиной. Наверное, рассчитывает, что Дино скажет что-нибудь и сам поставит точку, или… От резкой боли темнеет в глазах – Хибари с силой проводит пальцем по только что зашитой ране. Дино хрипит и как-то зло смеется: этот мальчишка когда-нибудь прекратит проверять его на прочность?

– Любишь делать мне больно? – Дино неловко поворачивает голову и смотрит через плечо. – Любишь? – губы немеют, у него замирает сердце. Хибари бледный до синевы, с искусанными, запекшимися губами, и глаза у него совсем сумасшедшие: за темным зрачком почти не видно радужки.

Кажется, Хибари психовал не по-детски, кажется, он волновался за него, а Дино брякнул не то, и спросил совсем лишнее.

Хибари дергается, резко вскидывая подбородок, и глядит Дино прямо в глаза.

– Люблю, – говорит он, и это точно не ответ на дурацкий вопрос, это совсем не ответ, это снова утверждение.

Кея никогда не сомневается в том, что говорит и что делает.