Автор: Narmo Ilfirin
Гамма: Eisvogel
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn!
Персонажи: priest!Дино, vampire!Хибари
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, мистика, ангст
Размер: мини
Дисклеймер: всё принадлежит Амано
Предупреждения: OOC. Правда-правда. Я предупредил.
От автора: тут, в общем-то, нет пейринга как такового, даже если кто-то усмотрит нехилый такой намёк. И да, продолжение планируется)
Размещение: только с разрешения автора.
…может ли бес отверзать очи слепым?
Евангелие от Иоанна, гл.10, стих 21
Евангелие от Иоанна, гл.10, стих 21
читать дальше
Он знал здесь всё с малых лет. Запах ладана и расплавленного воска въелся в кожу, волосы, одежду. Он приходил сюда каждый день, но, подумать только, никогда не сидел на этих скамьях. А теперь придётся приходить в церковь вместе с остальными прихожанами, слушать мессы, причащаться, исповедоваться. Непривычно, дико, ведь раньше священником здесь был он.
…вот здесь, на этом самом месте, если он правильно определил, всегда садилась миловидная смуглая девчоночка-подросток. Она приходила с матерью и во время молитвы неотрывно смотрела на молодого падре. Под взглядом её влажно блестевших от слёз глаз он неизменно смущался и едва не сбивался. Иногда, молясь перед сном, он позволял себе невинные мечты, всегда абстрактные, очень светлые – где он держал эту девчушку за руку и иногда даже обнимал за тонкую талию.
Просто мечты. Обет не позволял ему иметь жены. Впрочем, теперь, когда Дино лишён сана… возможно, ему это позволено – обычные человеческие радости? Только вот кому сдался беспомощный слепой калека?..
"Церковь тебя не оставит", - пообещали ему. Да… Ему будут помогать. Сердобольные соседки и так приходят каждый день, помогают с уборкой, приносят еду. Но это не может длиться долго. Без постоянного наблюдения, одному – ему не протянуть.
Дино тяжело поднялся, судорожно сжал пальцами спинку передней скамьи. Всё здесь стало чужим, и всё гнало его прочь: острые углы, порожки, ступени… Дино приходил сюда каждый день своей прошлой жизни, но не помнил их. Откуда они брались? Лезли прямо под ноги, минуя его трость. Дино до сих пор не привык ею пользоваться и только чудом ещё не расшиб себе лоб. "Господь меня ещё хранит", - горько усмехнулся бывший священник и тут же укорил себя – негоже роптать на Всевышнего. Он посылает нам испытания, и мы должны с благодарностью принимать их и стойко переживать…
Пальцы сильно стиснули набалдашник трости. Стойко. Он не был уверен, что не сломается рано или поздно. Всегда считал себя сильным, стойким, истинно верующим, но оставаясь по ночам в одиночестве, почти ощущал ставшими удивительно чуткими пальцами тьму вокруг себя – и становилось страшно. Страшно и одиноко, до ноющей боли в груди. Однажды Дино не выдержал и, прервав свою еженощную неистовую молитву, бросился зажигать свечи, зная, что ему это никак не поможет, но страстно желая хотя бы разогнать осязаемую тьму. Заработав пару шишек и едва не подпалив дом, он оставил эти попытки, хотя темнота по-прежнему пугала его едва ли не до слёз. Необъяснимо, как он это чувствовал, ведь не кожей, в самом деле. Так что… оставалось только усердно молиться. Хотя бы для избавления от панического страха быть наедине с этим.
Дино вздохнул и направился к выходу. Он был ещё в сутане, сегодня он снимет её, чтобы никогда больше не надевать. Слепому калеке нельзя быть священником. Любимое дело, единственное, что он знал и умел – и теперь навсегда его лишён.
Попытка победить высокий порог церкви не увенчалась успехом. Чем-то мужчина зацепился или запутался в полах своего длинного одеяния, а в следующее мгновение с ужасом понял, что потерял опору и летит на землю, вернее, на каменные ступени. Но успел он только испугаться – чьи-то сильные пальцы уцепились за плечо и помогли удержаться на ногах.
- Падре, - ухо обожгло ледяным выдохом, - осторожнее.
- Что ты здесь делаешь, нечисть? – едва оправившись от испуга, строго поинтересовался Дино.
- Кёя. Ты ведь знаешь моё имя. Уже вечер, падре.
"Солнце зашло… Сколько же я здесь просидел?" – подумал мужчина, а вслух произнёс:
- Я больше не падре. Не дразни.
Ответом послужило пронзительное молчание, и Дино испугался, что его собеседник исчез, бросив его снова одного. Но протянутая вперёд рука наткнулась на чью-то макушку, примерно на уровне его плеч. Он помнил, что у подростка были тёмные волосы и мертвенно-бледная кожа… и необычные серые глаза, зрачки которых даже в полутьме отливали алым. Ещё бы ему не помнить вампира, приходившего к нему кормиться ещё до проклятой болезни.
"Вот за что мне это, - в который раз подумал Дино с горечью. – Приютил нечисть, отродье дьявола, кормил его своей кровью… И теперь пожинаю плоды своей мягкотелости". Но разве сострадание – это грех? Да и каждый раз, когда священник позволял вампиру лакомиться своей кровью, кто-то в городе оставался жив.
Прикосновение к запястью ледяных пальцев прервало его внутреннюю борьбу, заставило вздрогнуть. Он попытался убрать руку, но запястье держали крепко.
- Пойдём, па… Дино. Провожу тебя, иначе снова упадёшь.
"Я не упал", - возмутился про себя мужчина, но вслух ничего не произнёс, покорно идя за своим нечаянным поводырём и отогревая в ладони тонкие пальцы. Со стороны это наверняка выглядело бы мило – если б один из них не был мёртв, а второй уже не уверен, что хочет жить.
- Я думаю, тебя отправят в какую-нибудь богадельню, - серьёзно произнёс вампир. Дино вздрогнул. Не то чтобы он сам не думал об этом, но облечь эти мысли в словесную форму у него не вышло бы так легко. Всё равно что сдаться.
- Тебе там будет хорошо?
Бывший священник прочистил горло, прежде чем ответить.
- Не думаю… Нет. Точно нет.
Пальцы ободряюще сжали его ладонь.
- Ага. Ты сойдёшь с ума. Или покончишь с собой. Хотя, и то и другое вместе вернее.
- Спасибо, - кисло произнёс Дино. – Ты меня здорово подбодрил.
Вампир усмехнулся, но ничего не ответил. Вскоре он заставил Дино протянуть руку вперёд, и ладонь ощутила тёплую шершавую поверхность деревянной двери. Его дом.
- Вот. Я тебя проводил. В другое время я взял бы с тебя плату, но… теперь как-то нехорошо отбирать крохи у твоего тела.
Он не издевался, но и сочувствовал вряд ли. Когда Дино мог ещё видеть, красивое юное лицо всегда оставалось бесстрастным. Даже когда на нём появлялась улыбка, это было всего лишь движение лицевых мускулов. Могут ли вампиры чувствовать или он всегда был таким? Дино не знал. И вовсе не собирался проверять.
- Я дам тебе поесть, - губы сами шевелились, словно против его воли, - если проведёшь эту ночь со мной.
- Ночь с тобой? – изумлённо протянул Кёя. – Ты имеешь в виду?..
- Нет, - отрезал бывший священник, жарко покраснев, - просто побудь со мной.
Он скорее представил, чем ощутил, как вампир пожал плечами. Злая ирония судьбы, что помощи и защиты приходится искать у своего врага. Впрочем, можно ли называть врагом того, кому сострадаешь?
Они познакомились, ещё когда Дино был совершенно здоров. Обычный священник обычной церквушки, непонятно, чем он мог привлечь вампира. Тот был наглый и всё нарывался на драку но, получив пару раз распятьем по зубам, присмирел. И стал подбираться к добыче уже по-другому. Они могли часами разговаривать по вечерам – Кёя сидел на карнизе, Дино у раскрытого окна, вне досягаемости вампира. Тот знал множество древних поэм, сонетов, стихов на трёх языках – и с напускным неудовольствием зачитывал их наизусть, а Дино был благодарным слушателем. И он чувствовал, что на самом деле вампирёнок рад хоть такой компании, и надеялся, что тот не просто втирается в доверие к святоше.
Уже после того, как они заключили договор, падре поинтересовался, почему Кёя не пытался его сожрать. Подросток тогда усмехнулся:
- Удовольствие лучше растянуть. Такую вкусную и чистую кровь сложно найти.
Он приходил не каждую ночь, но теперь священник пускал его в свой дом. Вампир без лишних слов вёл Дино на постель, забирался к нему на колени и впивался в шею. Было в этом что-то порочное – как священник придерживал за пояс худенького подростка, пока тот неспешными глотками пил его кровь. Кусал он больно, и укусы едва успевали поджить до следующего раза. Кёя действительно пил понемногу, словно пробовал какой-то деликатес. Правда, после, начисто вылизав его шею, он долго чихал, недовольным голосом поясняя, что это от запаха ладана. Пока он тёр вздёрнутый кончик носа, падре устало опускался на подушку и пытался справиться с головокружением и подступавшей тошнотой.
Но даже перекусив, вампир не уходил, а оставался сидеть на его постели. Чаще они молчали, Кёя слушал умиротворенное дыхание священника, ждал, пока тот уснёт. Дино не позволял себе засыпать, всё-таки, когда рядом с тобой неподвижно сидит холодная нежить, от которой веет смертью, спать не очень-то хочется.
Он ни на мгновение не забывал, кто этот ребёнок. И всё же жалел его, такого одинокого, мёрзнущего по ночам, слишком старого для подростка – но всё-таки подростка. Равнодушного ко всему миру – и пришедшего искать тепла к своему злейшему врагу. Не верил Дино, что виной всему только кровь.
- Милосерднее теперь будет убить тебя, - негромкий голос прервал его размышления. – Просто позволь мне сегодня не останавливаться, и ты даже не заметишь, как уснёшь.
Священник не ответил, сделав вид, что крайне занят расстёгиванием множества пуговиц сутаны. И вздрогнул, когда ледяные пальцы коснулись его собственных, помогая. Дино со вздохом опустил руки, предоставив вампиру раздевать его. Внутри что-то замирало и обрывалось каждый раз, когда чужие руки касались живого тела сквозь тонкую ткань рубашки.
- Я думал ещё над одним вариантом, - тихо продолжил Кёя, выпрямившись и стягивая сутану с широких плеч священника. – Возможно, зрение вернётся, если обратить тебя.
- Нет, - уверенно и твёрдо. – Не так зрение ценно для меня, как моя бессмертная душа.
Вампир, замолчав, взял его снова за руку и усадил на кровать, привычно-грациозно (это Дино без труда представил) забрался к нему на колени. В следующее мгновение падре ощутил, как холодные пальцы забираются под воротник, чтобы согреться.
- Очень жаль, падре. Из тебя вышел бы весьма красивый Бессмертный.
- Вы не бессмертны, - холодно заметил Дино. Кёя рассмеялся, несильно толкнул его ладонью в грудь. Впрочем, рёбра всё равно заныли.
- Не зли меня, священник. Ладно, ладно. Прозябай в одиночестве, калекой, а я посмотрю, сколько ты продержишься.
Дино скрипнул зубами. Ни разу ещё Кёя так с ним не разговаривал – так грубо и равнодушно.
- Хорошо, - выдохнул он, чувствуя злость и необъяснимую горечь. – Можешь убить меня.
Удовольствия наблюдать, как он медленно сходит с ума, Дино ему не доставит. Но что, если это... Можно ли такое считать самоубийством? Если да, то такое условие ему не подходит. Священник едва успел упереться вампиру в плечи:
- Стой! Нет… Я должен подумать. Взвесить всё, как следует.
Кёя недовольно зашипел, когда тот, дабы подкрепить свои слова, коснулся распятья на своей груди.
- Проклятый святоша… Не тяни, решай скорее. Мне уже не терпится тебя выпить.
Дино колебался. Позволить убить себя – чем не самоубийство? Такая же слабость, нежелание бороться с испытанием, которое послал ему Господь. Это дьявольское искушение, ведь и вампир – слуга дьявола. Но Дино знал: заикнись он об этом, Кёя рассмеётся ему в лицо и скажет, что не служит никому.
Несколько минут они молчали, не двигаясь. Дино размышлял, а Кёя просто ждал его решения, замерев, и наверняка даже зрачки его не двигались – священник чувствовал его взгляд на своей шее, в месте, где её успели коснуться клыки. Наконец он собрался с духом и повторил:
- Хорошо. Кусай. Но сначала ты мне пообещаешь… нет, поклянёшься, что после этого ты исчезнешь из города и никогда больше сюда не вернёшься.
- Вот как? Благородно, падре… – равнодушно откликнулся вампир. – Что ж, клянусь. Всё равно здесь мне больше не найти такой вкусной крови.
Мужчина судорожно вздохнул и отвёл подбородок в сторону, открывая голодному взору нечисти шею и неистово бьющуюся на ней жилку. Но теперь медлил Кёя. Он молчал, не издавая вообще никаких звуков, и только по прохладному движению воздуха падре понял, что вампир совсем близко, почти касается его кожи. Все волоски на теле встали дыбом от первобытного ужаса, но Дино усилием воли заставил себя не отшатнуться. Не двинулся он и тогда, когда мёртвые губы мягко сдавили кожу. Дино далеко не сразу понял, что его целуют.
- Т-ты чего? – испуганно прошептал он – голос почему-то отказался повиноваться. Вампир не отозвался, продолжив осторожно изучать его шею поцелуями. Дино ощутил, как к щекам прилила краска, и ни шелохнуться, ни вздохнуть он не смел. Сердце, казалось, стучало всё громче, позволяя вампиру наслаждаться смятением жертвы, - и сбилось, когда клыки прокололи кожу.
"Я не боюсь. Мне не страшно", - уговаривал себя священник, морщась от боли. Тонкие фарфоровые пальцы цеплялись за его плечи, крепко сжимали, до синяков. В этот раз вампир не церемонился, и Дино с содроганием вслушивался в низкое рычание, исходившее то ли из горла, то ли из груди подростка. Сознание неуловимо ускользало, сливалось с непроглядной чернотой, которой одарила Дино болезнь. И вот странно - последним, что он вспомнил, была смущённая улыбка той девочки и тепло её маленькой ладошки, когда она попросила его помолиться вместе с ней. Тогда, чувствуя искреннюю веру невинного создания, он по-настоящему понял, что выбрал для себя единственно верный путь. И теперь – он остался не пройден. "Пресвятая Дева…защити", – мелькнуло в голове, а затем священник перестал что-либо ощущать.
Сердце ещё слабо билось, но уже неритмично, не так, как должно было. Кёя поспешно облизнул губы и отпустил обмякшее тело. Он собирался остаться до конца, истекали последние минуты жизни его долгожданной добычи. Не первый раз он уже наблюдал, как умирает обескровленная жертва, но только теперь чувствовал что-то. Совершенно точно не хотелось, чтобы это прекрасное, искажённое сейчас предсмертной мукой лицо стало ничего не выражающей маской. Ночной убийца как никто другой знал: когда человек умирает, пустая оболочка не имеет больше ничего общего с ним. Лишившись какой-то необходимой и безумно важной составляющей, она становится безобразной.
Такого нельзя допустить. Только не с этим человеком.
"Сохранишь ли ты своё смирение и способность сострадать, падре? Озлобишься ли или попытаешься свести счёты с жизнью – на этот раз сам?".
Он не узнает, пока не попробует.
Кёя без колебаний впился в собственное запястье, набрал полный рот крови – ещё тёплой – и, наклонившись к губам Дино, протолкнул жидкость в его рот, проследив, чтобы ни капли не пролилось. Он не знал, хватит ли этого, как не знал, не опоздал ли уже.
Уходя, вампир захватил ключи и запер дверь изнутри. Ему хотелось, чтобы Дино пожил ещё немного, ведь, наконец, это стало интересным.