#258 Я люблю тебя!

[D-18]

Название: Я люблю тебя!
Автор:  melission
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Дино/Хибари, Вария, Вонгола.
Рейтинг: До NC-17
Жанры: Ангст, Занавесочная история, Даркфик, Стёб, Драма, ER (Established Relationship), Флафф, Ужасы, Юмор, Hurt/comfort, Пародия, Философия, POV, Психология, Романтика, Повседневность, Слэш (яой), Songfic
Предупреждения: Нецензурная лексика, BDSM, Ченслэш, Смерть персонажа, Секс с использованием посторонних предметов, OOC, Изнасилование, Секс с несовершеннолетними
Статус: Закончен
Описание: Несколько совершенно разных историй о любви Дино к Хибари. Не всегда связанных между собой, но имеющие всегда что-то общее. Одну тонкую нить взаимности и чувственности, так притягательно поблескивающую сквозь переплетенные пальцы. Влюбленные? Нет. Больше. Любимые.
Разрешение на размещение: Получено

История сорок девятая: Если лжешь мне - солги еще раз (1)

История сорок девятая: Если лжешь мне - солги еще раз (1)

— Не день, а кошмар на улице вязов, — Дино ввалился в свою комнату, с удивлением обнаружив на собственном кресле Хибари, спокойно перелистывающего очередную страницу небольшого томика Фицджеральда.
Вообще Мустанг не держал дома много литературы – ему легче было взять в библиотеке и, прочитав, отдать. Но вот «Ночь нежна» оставила в его душе какой-то сладостно-мрачноватый оттенок, который не сходил уже месяцы.
Кёя поднял глаза, холодно встретившись взглядом в блондином и тут же опуская взор на ровные линии строк, погружаясь в чтение.
Дино лишь улыбался, вдруг поняв, что жизнь, может, не такая и плохая, как ему представлялось минутой раннее.
Да, пусть это даже не касание любимого человека. Но не так и часто Хибари снисходит до того, чтобы зайти к нему.
Хотя… Если так вспомнить: такого никогда не было.

Мустанг, рассеянно улыбаясь, готовил кофе. И пусть он умудрился пару раз обжечься кипятком, едва не разбить чашку об угол кухонного стола, тройку раз уронить ложку, и еще парочка вполне привычных казусов нисколь не испортила ему настрой.
Даже больше – эти подтверждения его неуклюжести вызывали лишь искренний веселый смех. Над собой. Над миром.
И даже усталость, накопленная за почти бессонную неделю, не сказывалась плохим настроем.
Кёя, тот самый хмуро-вечно-недовольный Хранитель Облака, который сейчас вполне уютно устроившись в обитом бархатом кресле читая одну их самых любимых книг.
Это даже не радовало. Это как-то сносило все тормоза, вызывая почти истерический смех, душащий счастьем.

— Ты так ржал на кухне, что хотелось тебя забить до смерти, — недовольно, вновь с неприкрытой неприязнью провожая взглядом кружку ароматного капучино, над которым белесым облачком пара витал аромат, клубившийся над ровно-глянцевой жидкостью.
— У тебя талант говорить хорошие вещи плохими словами, — улыбался Дино, мысленно перебрав варианты устроиться рядом, но, не найдя ни одной адекватной возможности, опустошенно сел на кровать, приложившись губами к чашке и делая маленький глоток, старясь языком остудить обжигающе горячую жидкость.
Хибари ничего не ответил, дочитав первую часть книги и, заложив вытащенным из кармана чеком страницу, на которой закончил, закрыл книгу, медленно, почти против воли, поворачивая голову к блондину.
— Я ухожу на задание.
— Сейчас? – настороженно, тут же бросая все глупые попытки выглядеть беспомощным и неуклюжим ребенком.
— Через три часа такси. Через четыре – самолет до Праги.
— И ты зашел попрощаться? – чуть дрожащим голосом.
— Нет, — словно ожидая чего-то.
-Тогда чего? – поднимая внимательно-напряженные карие глаза, спрашивает Мустанг.
Кёя молчит. Не потому, что нечего сказать. Просто все ему кажется очевидным. Зачем этому идиоту что-то говорить, если он может додуматься до этого сам?
Правда пока эта бестолочь додумается, уже такси придет.
А может таки отложить самолет? Часа на три еще.
— Я счастлив.
Дино улыбается, быстро оставляя чашку с кофе в сторону и, взлетая с кровати, опускается рядом с Кёей, заключая того в крепкие объятья.
— И?
— И я люблю тебя.
— И?
— И у нас два часа, потом у тебя душ и еще полчаса на прощание, — слова уже теряются где-то среди сотен быстрых поцелуев по лицу, от которых Хибари лишь чуть отводит голову назад, подставляя лицо для новых ласк, и закрывает глаза.
Все именно так, как он и хотел.

Дино проводил его до регистрации. Просто смотря светящимися от счастья глазами. Улыбаясь. Молча. Не проронив не слова, хотя раньше трещал бы без остановки.
— Слушай, а что за задания в Праге? – словно только сейчас возвратившись в реальность.
— Забить до смерти тройку предателей, — неохотно отвечая.

Это совсем не те слова, что он хочет слышать сейчас.

— Подожди… Это то самое? Но ведь в прошлый раз не справился целый отряд из десяти человек. Давай я поеду с тобой? Девушка, — разворачиваясь к регистратору, начал Дино, — еще один би…
— Нет.
— Что? – растерянно, совсем медленно и неверюще поворачивает голову Мустанг, теряя в золоте волос и бархате лица весь цвет и блеск.
— Ты не будешь мне помогать. Я сделаю все без тебя.
— Но ведь…
— Клянись!
Дино шокировано округлил глаза, слабо понимая, что вообще происходит. Первый раз Кёя потребовал с него клятву.
По такому пустяку?!
— Н-но…
— До окончания регистрации осталось три минуты… — среди гомона зала и снующих людей, голос диспетчера.
— Я жду.
— Я-я.. Но ведь… ты ведь что-то скрываешь… П-почему ты идешь один?
— Клянись. – больше ничего не желая сказать.
— Клянусь, — ломаясь мысленно, едва сдерживая дрожь в руках и слабость в ногах. Глаза уже жжет.
Дино чувствует, что это… Это не просто задание.
Кёя кивает, разворачивается и спокойным шагом скрывается в толпе пассажиров, оставляя блондина медленно, но отходить от шока и внезапно накатившего страха.

Кёя быстро перебирает в голове варианты. Если бы не бешено-колотящееся сердце, глухими ударами отдающее в висках, голова работала бы четче.
Три на крыше. Снайперы.
Два где-то недалеко. Сейчас не удается определить. Пистолеты и шоковые дубинки.
Крадущиеся шаги слева.
Хибари напрягся, сжимая уже вырванный у прошлой жертвы пистолет.

И какая тварь установила металлодетекторы?!

Резкий удар в висок – смерть за мгновение. Слишком мягко для этого ублюдка. Но сейчас нет времени воздавать по заслугам.

Его кольцо. Его коробочка хранятся там. В этом сейфе, под охраной еще восьми убийц.

Подхватить падающее тело, пряча его за стеной маленького гостиничного домика, снятого на выходные предателями. Лишь бы никто не заметил сейчас пропажи.
И сейчас даже трезвость рассудка не спасала.
Череда выстрелов изуродовала землю, где секунду назад стояла нога.
Черт! Нашли. Слишком рано. Но тогда…
Что же?!

Хорошо, что этого Коня тут нет.

Так. Небольшая щель между домами. Невозможно, или?...
Кёя мысленно поминая все вокруг последними словами, просунул дуло пистолета, прицеливаясь.
Выстрел.
Попал?
Пропах. Теперь его нашли точно.
И в подтверждение почти непрекращающийся огненный ливень из стали. Пули рикошетили, падая искореженными на землю, почти к его ногам. Взрывали землю, оставляя следа. С металлическим лязгом бились в стены, видимо имевшие дополнительную защиту.

Жаль, что его тут нет.

Огонь прекратился, сейчас. Есть тройка секунд, чтобы пересечь семь метром, открытых для обзора.
Все получится.
За стеной – еще двое убийц. Стена – совсем хилая.
Это именно тот шанс.
Все размышления заняли не больше доли секунды, с лихорадочной быстротой проскальзывающие в кристально чистом мозгу.
Кёя срывается с места, буквально кожей чувствуя вспышки адреналина в крови.
Новые выстрелы не заставили себя ждать, со свистом проносясь позади.
Еще шаг.
Почти!
Резкий удар. Бок обожгло болью. Но он справился.
Хибари вытянул руку, ища поддержки у стены.
Взгляд застлан кровавой пеленой, медленно угасающего сознания.

Провалился.
Неужели этот идиот-Мустанг не придет?...
Не придет…
И я… Один.

Настолько панические мысли, с детской обидой вспыхивающее непонимание. И…

«Дино…»

Огонь прекратился.
Где-то, словно через подушку, приглушающую реальность звуков, борьба.

— Ты ведь клялся… — на губах кровь, от которой разрывало все изнутри.
— Заткнись, я не клялся. Решил вернуть должок за Кокуё, — зажигая шашку от зажатой в губах сигареты, которая тут же выплюнута в сторону, бросает Гокудера, швыряя динамит на крышу, где затаились снайперы.

Он не пришел…

История пятидесятая: Если лжешь мне - солги еще раз (2)

История пятидесятая: Если лжешь мне - солги еще раз (2)

Запах табака. Он везде. Проникая в ноздри, отравляя организм. Вызывая неприятное жжение и легкое, но все равно заметное чувство удушья.
Хибари закусил губу, борясь с резкими приступами боли, которая по шкале бешено скакала от обжигающе-колкой, до сводящей с ума, после которой только и хотелось, что заползти в уголок, как раненому хищнику, и умереть, тихо скуля, хоть чуть сбавляя невыносимость боли.
— Эй, чертов Хибари, не вздумай помирать сейчас, — где-то далеко-приглушенный голос Хаято, а следом тройка взрывов, после которых на лицо Кёи посыпалась цементная крошка.
Боль усилилась, едва Гокудера попытался поднять Облако, приобнимая его за торс.
Хибари рыкнул, но позволил, слыша собственное, с хрипом дыхание, рвано вырывающееся из окровавленных губ.
Тонкая, липкая, сладко-металлическая струйка крови скользнула до подбородка, сорвавшись.
Все вокруг смешалось в единый галлюциногенный калейдоскоп: крики, взрывы, оранжево-алыми бликами раскрашивающие все вокруг. Кажется, на лицо Кёи попали капли чьей-то крови, разрисовав лицо импровизированными красками.

Не пришел…

— Где…
— Тс, — хмуро, внимательно оглядывая изувеченную взрывами пустошь, — вертолет там.
— Этот… Идиот…
— Ямамото? – несколько удивленно, тут же едва не хватаясь за голову. – Не знаю где Мустанг.
Сказано холодно, словно осуждающе.
— Ха… — смешок лишь подточил итак тлеющие силы Хибари, вызвав новый приступ боли, от которой он закашлялся, отплевывая на землю багровые сгустки крови, кляксами растекшиеся у ног.
— Да ты так подохнешь у меня на руках, — следом выругавшись, сказал Гокудера, стремительно направляясь к зыбкой линии горизонта, окрашенной розовато-кровавыми лучами солнца.

— Ну я же говорил, я не лечу мужчин, — попытался было откреститься Шамал, но, почувствовав на собственном лбу холодный металл дула пистолета, вздохнул, понимая почему именно он не занимается этой глупостью.
— Прошу…
— Знаешь, когда револьвер в мозг упирается – отказывать как-то сложно, — медленно отвечает доктор, неспешно отслеживая каждое изменение черточки.
— Прости.
— Пистолет, — тактичное напоминание.
Дино валится с ног, падая на пол и, не успев отбросить пистолет, сжимаемый в пальцах, закрывает лицо руками. Плечи уже сотрясает мелка дрожь. Совсем тихие всхлипы нарушают тишину.
— Ну и почему ты не пошел? – тоном лектора, отчитывающего нерадивого ученика.
— Он… Впервые… Заставил поклясться, — последние слова перелились в тихий вой.
Шамал недовольно качнул головой, не понимая, что всем этим глупым мужчинам вдруг понадобилось от него.
И теперь сидеть и смотреть как буквально у самых его ног какой-то псевдогерой заливается собственным горем об еще не утрате дорогого человека. Ладно бы, если бы была девушка. С тонкими ножками… Большими глазами… Влажными, розовыми приоткрытыми губами… Шамал улыбнулся, в очередной раз представляя свой идеал.
— Ладно, — вымученный вздох.
— Он ведь умрет, без твоей помощи.
— С тебя минимум три девочки.
Мустанг попытался выдавить из себя подобие улыбки, но не смог даже унять дрожь в кончиках губ.

Вокруг даже не черно. Темнота тут играет множеством оттенком, то светлея, делаясь серой, то темнее, словно уголь.
И темнота тяжела. Наваливаясь на грудь, мешая вдохнуть.
И запах сменился. Это больше не щекочущие ноздри ароматы пороха и сигаретного дыма. Это… Запах медикаментов.
Вокруг вспышки света, чьи-то голоса, но Кёя их почти не слышит, чувствуя, что почти тонет. В этой непостоянной, меняющейся темноте.
Дышать еще сложнее, а в горле уже булькает кровь, ища выход.
Уже не больно. Только холодно пальцам и ногам. Холодно, но это какой-то нечеловеческий холод.
Мысли замедляются.
Уже нет сил держаться на поверхности.
Хибари последний раз нашел в себе силы глотнуть воздуха, чувствуя, как уходит с головой в черноту.
Словно смола, прилипчивая, тяжелая. Из которой невозможно выпутаться самостоятельно.
Уже нет воздуха.
И каждая клеточка тела в негодовании годит, прося о кислороде.
Жар бьет в лицо, но и холод становится все сильнее.
Но… Уже ничего не хочется.
Только в эти последние секунды, кажется, единственная мысль, что билась в голове – это не воспоминания.

Не пришел.

— У него наступила клиническая смерть… — после этой фразы Дино потерял землю под ногами.
Доктор еще что-то довольно долго говорил Шамалу, используя только им доступную терминологию и оборотные сравнения.
Доктор-киллер в ответ кивал, задавал сторонние по делу вопросы и уточнял детали.

Мустанг сжимал ладонями простыни, не желая поднимать глаза. Не желая видеть ничего вокруг.
Все потеряло ценность, когда-то приписываемую.
Все стало слишком серым и безвкусным.
Так не должно быть.
Не должно, но… Он сам виноват.
Или нет?
Нарушить клятву, данную тому, кто никогда не просил клятв.
Как это?

Хриплый кашель на рушил звенящую тишину палаты.
— Очнулся… — слова, похожие на молитву.
Хибари медленно открыл глаза. Свет резал, воздух казался тяжелым, едва ли не водой оседая в легких.
— П-прости, — Мустанг уткнулся лицом в ладонь брюнета, закрывая глаза и старательно сдерживая рыдания то ли нервные, то ли счастливые.
— Что ты тут делаешь? – хрипло, старательно выговаривая каждое слово не двигающимся языком.
— Ждал… Пока ты очнешься, — не в силах набраться смелости и поднять глаза, оторвав взгляд от линий ладони.
Хибари медленно поднял голову, желая еще что-то сказать, но снова булькающий кашель вырвался из горла, орошая белоснежное белье багровыми разводами крови.
И перед тем, как снова провалиться в зияющую бездну черноты, последнее, что Кёя увидел: расширившиеся от ужаса глаза такого мягкого цвета.

Ромарио отвел глаза, приоткрывая дверь и делая вид, что не замечает серой тени, быстро скользнувшую в комнату босса.
Тут же набирая номер в телефоне, вызывая уборщицу.

Дино спит плохо. Слишком все ужасно. И эти плохие предчувствия липкими кошмарами просачивались в сон, отравляя.
— Травоядное…
Хрипло и тихо, почти зовуще и болью.
Мустанг поморщился, снова пытаясь отогнать сновиденье, чувствуя тяжесть сначала в ногах, а потом и выше.
И сразу забурлила паника.
Дино вскочил на кровати, едва не столкнувшись головой с лбом Хибари.
Бледный, почти серый и безжизненный. Все тело покрыто тонкой линией испарины, влажно поблескивающей в лунном свете.
— К-кёя? – с надеждой.
— Я ждал тебя… — выдыхая каждое слово.
— Если ты лжешь, прошу, солги еще раз, — голос ломается от нервного напряжения, а протянутые в бледному лицу пальцы тряслись.
— Ты ведь… Такой идиот… — на губах снова кровь, но Хибари, кажется, даже не обращает на нее внимания, продолжая медленно, но ползти по ногам Дино.
— К-кровь… У тебя…
И почти животный ужас от того, что Мустанг опустил глаза.
Больничная одежда в крови. Начиная от низа груди, куда попала пуля, заканчивая ногами, оставляющие после себя размазано-бледный, неровный след.
— К-кёя, тебе ведь в больницу…
Хибари не ответил, обессилено падая на грудь и наконец спокойно закрывая глаза.
Он не умрет.
Он знал это.
Он не отпустит жизнь.

Я не пришел потому, что слова тебе для меня не пусты.
И каждая моя клятва тебе, пусть даже непроизнесенная, для меня дороже собственной жизни.

История пятьдесят первая: Через закаты в рассвет

История пятьдесят первая: Через закаты в рассвет

— А знаешь, — медленно начал Дино, улыбаясь. Голос спокойный и размеренный, как бывает совсем редко, когда Мустанг думает о чем-то сложно-серьезном, — я люблю рассветы. И закаты.
Именно сейчас он стоял на крыше бизнес-центра – самого высокого небоскреба в пределах нескольких сот километров и зачарованно наблюдал, как ало-золотистое солнце движется вниз, почти касаясь контуром дрожащей в закатном тумане линии горизонта.
— Почему? – Хибари не хотел спрашивать, но почему-то ему был интересен этот Мустанг. Именно в таком настроении, когда он был выше. Умнее. Смелее. Холоднее и… Не таким идиотом. Нет-нет, он, конечно, тупица и далее, но что-то в нем таком… Светилось.
— Потому что только в закате и рассвете можно увидеть, — небольшая пауза и пара глубоких вдохов с трепетной улыбкой и внимательным взглядом куда-то вдаль. Куда-то дальше, чем обычный горизонт. Куда-то глубже, чем дно океана. Куда-то… Дальше млечного сияния звезд. И пронзительнее рентгена.
Кёя лишь дернул губами в усмешке, ожидая воодушевленного продолжения.
— Можно увидеть, как меняется мир. Как солнце пусть и медленно, но поднимается, и, так привычно проскользнувшее через небосвод скрывается, бросая прощальные лучи…
Дино замолчал, словно давая время, чтобы проникнуться словами. И это время было необходимо, потому что горизонт уже окрасился в ярко-малиновый, облака приобрели лиловый оттенок, а солнце, похожее на большой круг раскаленного металла, коснулось ребром горизонта.
Хибари улыбнулся, поднимая руку и мягко касаясь подушечкой пальца макушки Хиберда, отчего птенец радостно пискнул и с самоотдачей потерся о ладонь хозяина.
— Странно, но в суматохе дней никто не замечает, что дни так… быстротечны. Точнее замечают лишь по количеству дел, которые не успели закончить. А не… Не по другим показателям. Смотри, сколь быстро солнце скрывается. Как быстро темнеет и как стремительно возвышается луна.
Снова на крыше повисла тишина. Кёя не хотел знать, о чем думает сейчас Мустанг, но с языка все равно слетело:
— А о чем ты думаешь сейчас?
— О том, что почему-то рядом с тобой всегда чувствую себя дураком, — растерянно рассмеявшись, улыбнулся Дино.
— Реальность вообще жестокая штука, — многозначно хмыкнул Хибари, все равно внимательно ловя каждое изменение в черточке лица блондина.
— Вот, снова, — тихий смех.
Они так и стояли, провожая взглядами солнечный диск и размышляли. Каждый о своем.
Едва небо облачилось в темную лазурь синевы, Дино поднял голову, высматривая крошечные огоньки далеких звезд, и улыбался.
— Хочу кофе.
— Снова?
— Привычка, — пожатие плечами.
— Дурная, — недовольно.
И снова лишь звенящая тишина. Мустанг нерешительно поворачивает голову, взглядом со сталью глаз Кёи.
— Мне кажется, или ты стал чаще разговаривать со мной?
— Тебе кофе в голову ударило, — недовольно шикнул, вздернув подбородок.
— Значит не показалось, — улыбается блондин, чертыхнувшись и, воодушевившись, коснулся плеча брюнета, увлекая за собой в густой, будто кофейная гуща, сумрак чердака.

На рассвете, всего в четыре с минутами часа утра, Дино, кутаясь в домашний халат, снова подошел к окну, впиваясь взглядом в розово-прозрачный горизонт и встречая только поднимающееся солнце.
— Доброе утро, — с теплотой в голосе, словно приветствуя старого знакомого.
Солнце не ответило, лишь коснулось теплыми лучами кожи, приятно согревая и медленно начало выползать из такой уютной земли.
— Спи, — звучит как приказ.
— Доброе утро, Кё-тян, — полная счастья улыбка, но глаза не отрываются от волшебного рассвета. – А ведь во многих мифологиях солнце было символом чего-то недостижимо великого. Чего-то прекрасного и загадочно-неизвестного. Бог Ра, например. И самые страшные вещи происходили именно ночью, когда нет солнца.
Голос сорвался, вновь увлекая в размышления о чем-то вечном.
— Запей эти умные мысли кофе и иди спать, — недовольно буркнул в ответ Хибари, пряча голову под белоснежное одеяло.
— Не хочу спать, — меняясь не только в лице, но и в голосе, обиженно пробубнил Дино. – Между прочим – ты испортил всю атмосферу.
Кёя не ответил, лишь вновь поразился, как разительны могут быть перемены в характере всего лишь навсего одного человека.
Хотя позже Мустанг и правда лег, предварительно побродив по комнате, покидав книги, читать которые у него возникало мимолетное желание. Бросив сверху еще и халат и, наконец, успокоившись, отбыл в объятья ревнивого Морфея, досматривать светло-красочные сюрреалистичные картины сновидений.

Утром тост с ветчиной и сыром, и снова черный кофе с ложкой сахара без молока или, тем более, сливок.
— Пьешь это пойло с фанатизмом зависимого алкоголика, которому дали медицинский спирт.
— Ну и сравнения у тебя, — поежился Дино, тряхнув влажными после душа волосами.
— И вообще – зачем ты меня притащил сюда?
— А чем тебе не нравится Канада?
— Всем, — недовольно, вновь вспоминая весну в Японии и нежно-розовые лепестки расцветающей сакуры, так живописно спадающие медленными кругами на уже начинавшую зеленеть землю.
— Ты просто не хочешь видеть тут красоты, — хитро улыбнулся Дино, отхлебывая приличный глоток кофе.
— И чем же Канада красива? – насмешливо.
Мустанг цокнул языком, пытаясь решить для себя, но все пало прахом.
— Чем-то она определенно красива, — наконец примиряющее выпалил он, снова едва ли с носом не уходя в горячий напиток.
— Снова тут по работе?
— Нет, — загадочно улыбался Дино, чье настроение разительно поползло выше.
— Тогда зачем? – начиная раздражаться, спросил Кёя.
— Захотелось взять тебя с тобой и уехать куда-нибудь. Где бы нас никто не знал. Никто не потревожил. Почти на край света.
— Вот ты и охарактеризовал Канаду, — хмыкнул в ответ Хибари.
— Какой же ты колкий, — рассеянно рассмеялся Мустанг.
— Что-то случилось в Италии?
— Нет, наверное, — и в до этого мягких шоколадных глаза сверкнула тоска.
— Врешь.
— Знаю, — шепотом, опуская глаза.
— Кайся, — без резкости, скорее как тот самый маленький точек, которого ждал блондин, чтобы, наконец, откровенно ответить.
— Десять лет как… Умер мой отец, — желая провалиться сквозь землю от собственной слабости, ответил Мустанг.
— Почему не сказал?
— Знал, что не смогу там быть. И стоять там. И видеть… — голос дрогнул.
Кёя медленно встал из-за стола, холодно оглядывая сжавшегося в комок блондина.
— Собирайся. Мы едем.
— М-мы? – удивленно поднимая голову.
— Быстрее, — доставая телефон и звоня в аэропорт , — два билета до Рима… Да наплевать каким классом… Безналичный, номер счета… Да. Каваллоне Дино и Хибари Кёя.
Мустанг лишь моргал, наблюдая, как за него кто-то вершит его же судьбу. Это нравилось. Это было ново. И это… вызывало чувство благодарности. Ведь он был готов отступить, но вместо этого получил надежное плечо для опоры и желание идти вперед быстрее, чем раньше.
— Спасибо… — улыбка на дрожащих губах и почему-то подкатываемые к глазам слезы.

Они прилетели с опозданием. Молча встали неподалеку от могилы. Молча Дино смотрел, как с детства знакомые люди подходят и что-то с нежностью говорят холодному граниту надгробия. Молча сжимал длинными бледными пальцами ладонь Хибари и тяжело дышал, чувствуя давление в груди, словно бы на сердце был отнюдь не иллюзионный камень.
— Никогда не думал, что буду стоять тут. Столько лет уже прошло, а легче все равно не стало.
Дино нервно хмыкнул, стараясь скрыть волнение.
— Вот тот мужчина, который сейчас касается надгробия, это Марк Хиттинг, они с отцом были друзьями еще с университета, и часто навещали друг друга. Вот тот, с пышными усами, Энтони Кловис, это давнишний партнер, они всегда вели переговоры в кабинете отца, за бокалом марочного вина из наших погребов и в перерывах рассказывали смешные истории. А я подслушивал под дверью, перед этим умоляя Ромарио.
Мустанг еще долго рассказывал что-то про каждого, кто касался ладонью и говорил что-то рядом с могилой отца. Иногда это было слишком грустно, иногда с нотками юмора. Иногда по-деловому сухо, а иногда голос заламывался от эмоций и глаза блестели воспоминаниями.

— А почему ты не идешь?
Дино вздрогнул, непонимающе взглянув на Хибари.
— Н-но ведь…
— Там никого нет. Иди.
Под решительным взглядом стальных глаз, Мустанг шагнул вперед, стараясь не обращать внимания на дрожь в коленях и ватные ноги. Стараясь унять бешено трепещущее сердце. И позади, ровно на шаг отставая, мягкой поступью следовал Кёя.
И эта мысль придавала сил.
Сейчас он не один.
Сейчас ему есть куда идти. Есть ради кого. Есть с кем. И… У всего появился смысл.

— П-привет, пап…
От последнего слова Дино вздрогнул всем телом, так истосковавшись по произношению таких простых букв с таким непростым смыслом.
— Прости, что не приходил так долго. У меня все хорошо. Звучит так, словно я снимаюсь в фильме, — невеселый смешок, — но… Я бы не смог прийти сюда один.
Подрагивая, Мустанг рассказал события ближайших лет. Прошлые, планы на будущее. Рассказал про Кёю. Рассказал про Вонголу и что отец может теперь им гордиться. «Во всяком случае, — тут же прибавил Дино, чувствуя спиной улыбку на тонких губах Кёи, — пока рядом Ромарио».

— Знаешь, мне даже легче. Словно бы все эти десять лет после его смерти откладывались на мне грузом, а сейчас все это исчезло, — улыбался Дино. – И я счастлив.
Хибари хмыкнул, ожидая такую типичную для блондина фразу.
— Я люблю тебя.
Равнодушный кивок и снова тонкая тень улыбки на губах.
— И спасибо.
— И все? – презрительно.
— А что еще? – удивленно-растерянно моргнул Дино.
— Никакого кофе.
— П-почему?
— Не люблю этот вкус на своем языке после твоих губ.
— Кё-тян… Ты божественен, — первая за неделю полная жизни и радости улыбка на губах блондина.
— Вот теперь ты точно похож на солнце, — спокойное уточнение.
Мустанг нервно смеется, изо всех сил обнимая Хибари и прижимая к себе.

Чувствовать его рядом так приятно.
Тепло.
Нужно.
Наверное это и есть та самая любовь.
Надеюсь, что это именно она. Потому что… Я хочу чтобы любовь была такой.